Арсений, архимандрит
Софроний Добрашевич, архимандрит Новой Сербии [Текст] / Арсений, архимандрит // Киевская старина. - 1884. - № 10 . - С. 276-304

Софроний Добрашевич, архимандрит Новой Сербии.

Мы намерены сообщить сведения об этой личности и в связи с тем о судьбе новосербскаго преображенскаго монастыря на основании просмотренных нами подлинных документов в архиве святейшаго синода.

Новою Сербиею, как известно, названо в указе императрицы Елисаветы Петровны от декабря 1751 года пространство мало до того населенной земли, так называемаго «Дикаго Поля»; оно предназначено было для поселения сербских выходцев из Венгрии, живших там на турецком пограничьи, с обязательством военной службы, но уже с 1740 годов постепенно преобразуемых в мирных поселян. Новая Сербия простиралась на востоке от праваго берега Днепра до Синюхи, на севере граничила с Польшею, на юге соприкасалась с владениями Запорожской Сечи. Хотя по смыслу указа бывшие там до сего жители должны были выселиться в другия места (не указано, какия), но они остались¹ и включены были в состав военных сербских поселений. И самыя эти поселения были сербскими только по преобладающему в них начальственному элементу из сербов; на самом-же деле, как и в указе обозначалось, этот округ дан «приходящим народам—сербскому, македонскому, болгарскому и волосскому».

Австрийской службы полковник, теперь русский генерал маиор Иван Самойлович Хорват в 1752 году с своими единоземцами занял отведенныя места, как главный начальник всего новозаводимаго поселения, и при реке Большой Выси, близь польской границы, устроил шанец, род крепости, с поселением, кои и составили Новомиргород, названный так потому, что местность причислялась прежде к малороссийскому миргородскому полку. Новомиргород сделался резиденцией Хорвата и центром управления всего поселения. Сербов и «других единоверных народов», то есть болгар и волохов, недостаточно оказалось для заселения; но права и льготы, как и «вольности» , восполняли этот недостаток привлечением жителей из малоросиян русскаго и польскаго государству польских шляхтичей, раскольников, евреев и проч.

23 марта 1753 года правительствующий сенат сообщил в синоде ведением следующее.

«Правительствующему сенату генерал маиор Хорват по-данным доношением представлял: понеже де намерение ево предпринято в Новой Сербии при поселении первой роты, где и он свое жилище с фамилиею взял, по обещанию своему из собственного ево кошту построить монастырь каменный во имя Николая Чудотворца, к чему еще прошедшей осени архитектор подряжен, и материалами потребными чрез проходящую зиму, дабы в работу з ближающеюсь весною вступить, заготовляется, в котором монастыре к ревности православного известного, под высочайшее ея императорскаго величества милосердие и вечное подданство из других держав прибегающаго народа, кой чрез то со всем своим усердием поощрен в православное отечество к выезду еще лучше будет, не иным-бы, как токмо из того православного национа, монахом, иеромонахом и духовным начальным властям и управителям быть: на что потребно от святейшаго правительствующаго синода благословенье и указ получить, чтоб быть во оном архимандрии. И ныне на первый случай из того-ж народа пред недавним времянем выехавшаго из святой афонской горы Иоанна Предотечева монастыря, называемаго Дионисицкого, греческой нации, архимандрита Иоакима Ралова учредить, который к тому желание свое имеет и притом еще пользу высокому интересу учинит в приглашении и подзове на поселение в Новую Сербию скрытым и искусным в том образом из потребных мест надобного православного народа (отбывши под секретом в прежний свой монастырь) действительно обещает. А пока он с святых гор прибудет, чтоб смотрение кому около вновь того заводимого монастыря иметь, и то на кого положить можно, сербославенской нации находящагось здесь, в Москве, пред нескольким времянем выехавшаго в Россию игумена Афонасхя Милутиновича определить-бы. Того ради правительствующаго сената он генерал маиор Хорват просил в начатии того дела и реченнаго архимандрита в оной монастырь о благословении, и что действительно он уже уверенным остался, в том без разглашения о нем под секретом к присяге привесть; о определении-ж в тот монастырь и реченнаго игумена, который-бы в строении того смотрение свое и прилежность имел, и выезжающих из тех нацей для пребывания в тот монастырь монахов содержать до прибытия архимандрита (о котором-бы ему игумену знать не дано было) мог, святейшему правительствующему синоду сообщить. А как-бы оной монастырь при новости и начале еще в тех местах поселения и в недостаточестве чтоб милостынею содержать от вновь выезжающаго народа, и чтоб в неимущем себе пропитании и нужде при собрании в оном братии в первом случае не признавали, и хочай малое к содержанию себе удовольствием помилование имели, милостивое разсуждение и разсмотрение учинить, и как вновь начинающийся к прибежищу иностранного православного народа духовным чинам монастырь всеми потребными церковными книгами определить снабдить.

Правительствующий сенат приказали сообщить ведением в святейший правительствующий синод, что предписанное генерала-маиора Хорвата представление признавает за весьма полезное и угодное дело. Для того святейший правительствующий синод да благоволит по тому ево генерала-маиора Хорвата представлению как о построении того монастыря и о бытии в оном архимандрии и о учреждении на первой случай вьехавшаго из афонской горы архимандрита Иоакима Ралова, так и о поручении ныне в смотрение того монастыря игумену Афанасию Милутиновичу, на объявленном от него Хорвата основании, надлежащее разсмотрение и определение учинить, и ево генерала-маиора, и еще кого по духовной команде следовать будет, указами снабдеть непродолжительно. Притом же тот монастырь и церковными книгами, сколько каких потребно, от святейшаго правительствующаго синода снабдить, и означеннаго игумена указом из святейшаго правительствующаго синода без умедления туда отправить. А что касается содержания того монастыря хотя малым чем, дабы по новости тамошняго места в неимущем пропитании и нужде при собрании во оном братии в первом случае не признавал: того ради как оному игумену, так и по начатии прибытия во оной монастырь монахов на содержание их надлежащею ругою за высочайшее ея императорскаго величества здравие отпускать денежной казны из определенной к генералу-маиору Глебову на сербов суммы до тысячи рублев в год. И святейший правительствующий синод да благоволит о том ведать учинить; а Хорвату посланы указы. Марта 23 дня 1753 года».

Игумен Афанасий Милутинович был уже известен синоду и по сообщениям военной коллегии, и по собственным касательно его распоряжениям. Еще 7-го генваря 1752 года коллегия сообщила, на основании прошения Милутиновичева, что «он по усердию своему ко всероссийской империи, будучи в введенском славеносербском монастыре в афонских горах, в 1741 году вышедших из турецкого плену российских солдат трех человек своим немалым коштом в Константинополь к бывшему тогда послом графу Румянцеву отвез, но за то себе никакого награждения не получал; да и сверх того еще он между сербским народом своими ревностными внушениями к пользе и славе Российския империи услуги показывал. И хотя де он потом сербскими офицерами на имеющее между сербским и валахейским народом в Араде порозжее архиерейское место и выбран был, однакож со стороны римскаго императорскаго двора в том под разными претекстами отказано. И тако де он, видя православной христианской веры развращение, принял свое желание прибегнуть в здешнюю империю, дабы вечно иеромонашескую жизнь свою в покойном благочестии окончить. И коллегия рекомендует его прилежно святейшему синоду».

В канцелярии синода Милутинович показал о себе, что «он— сербянин, родился в цесарской области, в губернии темяшварской, где по желанию своему преосвященным Викентием митрополитом пострижен в монашество и рукоположен в иеродиакона, и жительствовал при нем по 725 год, а в том году по смерти его преосвященства пришел во афонскую гору, где и принят в братство во введенский хиландарский монастырь, и там 732 года преосвященным Стефаном, митрополитом иерейским, посвящен в иеромонаха, а в 741 году пришедших в тот монастырь из турецкого полону российских солдат трех человек своим не-малым коштом вывез в Константинополь к бывшему послу, графу Румянцеву. И после того и сам он в 742 году был в России для собрания милостыни на тот монастырь, и собрано было 600 рублев и отослано с оказиею в тот монастырь. Сам же за несносными безпокойствы от турок в монастырь не возвратился, а остался в Сербии при патриархе Арсении, и между тем сербскими господами избран был на архиерейство, но со стороны римскаго императорскаго двора отказано, а вступил в то достоинство униат»... По распоряжению синода был он 22 генваря 1753 года отправлен в московскую епархию к митрополиту Платону, который поместил его сперва в Чудове монастыре, потом в троицкой лавре «с некоторым респектом» в пище и содержании. Когда же 8 марта Иван Шевич с штаб и обер-офицерами своими, бывши в Москве, подал синоду донос, что Милутиновнч «чинит непристойныя разглашения и пришедшим с Шевичем в Россию офицерам развращения», то синод перевел его в Петербург на троицкое подворье (от 18 марта).

5 апреля 1753 года синод сообщил сенату, что он «представление генерала-маиора Хорвата о построении в Новой Сербии по обещанию ево собственным коштом, для пребывания выезжающих из повеленных нацей монахов и ради лучшаго выезду тамошняго народа, каменнаго монастыря признавает за весьма полезное и угодное дело, а посему определил поднесть ея императорскому величеству всеподданнейший доклад». Самый доклад есть повторение прошения Хорвата и справки с отношения коллегии.

Тогда же, должно быть, и Милутинович отправлен был в Новую Сербию в распоряжение Хорвата; но последний, как видно, из случайнаго в 1759 году упоминания «за непостоянное житие и подозрительное обращение с гайдамаками» выслал его очень скоро (не позже 1755 года). Затем имеется сообщение сената синоду: «от 6 мая 1756 года Хорват донес, что «пока не получая дозволения о монастыре, он начал каменную соборную церковь в Новомиргороде, но что если выйдет дозволение, то немедленно приступит к постройке; монастыря, а между тем настоятелем будущаго монастыря желает иметь архимандрита Софрония, который и отправлен им в Петербург. А генерал-лейтенант Глебов присланным же от 27 марта репортом объявил, что оной архимандрит Софроний сербской нации выехал в 755 году в сентябре месяце из турецкой области митрополии валевской² свято-николаевскаго монастыря, желая в вечном ея императорскаго величества подданстве в Новой Сербии остаться и поэтому генерал-лейтенант Хорват требовал привесть его к присяге и поручить ему устройство в новомиргородском шанце монастыря»... Но как уже предположено было иметь архимандрита Иоакима Ралова, да и о монастыре решения не было, то решили отправить его в Петербург. Сенат просит привести его к присяге и впредь до решения дела о монастыре, позволить ему, по возвращении в Новую Сербию, служить в приходских церквах, считаясь архимандритом монастыря, который Хорват вознамерился устроить.

В журнале синода от 1 юиля 1756 года записано определение: 1) привесть означеннаго архимандрита Софрония к присяге на верность; 2) взять с него сказку, сколько есть монахов в Новой Сербии; 3) отпустить его в Новую Сербию и дозволить служить в приходских церквах; 4) в желаемом монастыре на первый случай довольно судится быть архимандрит один, иеромонахов четыре, иеродиакона три, монашествующих и других чинов до пятнадцати человек; а на содержание тысячу рублев. Требуемая сказка подана Софронием 3 июля 1756 г. и в ней показано следующее: «Во оной новонаселенной в России Сербии, коя поселение имеет близ Миргорода, состоящаго в киевской губернии, прибывших из сербян монашествующих ныне находится иеромонахов: из монастырей крушедольскаго Прохор, из Ораховицы Исаия, Леонтий, Захария, Арсений, Димитрий, да из сербской деревни Даля³ белый диакон Павел. И из оных ныне обывают иеромонах Прохор да диакон Павел в Миргороде для учения детей в школах магистрами, иеромонахи-ж Исаия в киево-братском, Леонтий в киево-межигорском, Захария в киево-греческом, Димитрий в заднепровском городищном монастырях для пропитания по позволению преосвященнаго Тимофея, митрополита киевскаго, Арсений в Миргороде при пандурском полку, и Иезекиль в Миргород-ж при полковом священник Петр, который имеется у Хорвата».

После сего синод положил привесть в исполнение свое определение от 1 июля и вместе отчислить Новую Сербию от киевской епархии в переяславскую. Указом 5 июля 1756 года дано знать Иоанну, епископу переяславскому и бориспольскому, что ему подчинена Новая Сербия, то есть крепость св. Елисаветы с двадцатью тремя слободами Новой Сербии.

Того-же числа определено «выдать Софронию из синодальной ризницы в Москве архимандричью шапку из находящихся в пожитках после духовных персон, коя бы не превосходила ценою свыше ста рублей», а 25 июля: «в разсуждении его иностранства дать наперстный крест сребряный с цепочкою, и на покупку онаго употребить до тридцати рублев», равно выдать для предполагаемаг монастыря десять пар облачений священнических и диаконских и тридцать четыре богослужебный книги, кои и поименованы.

Пред выездом Софроний просит синод подтвердительной себе грамоты на архимандрию и согласно требованию подал о себе 2 августа 1756 года сказку, в которой изъяснял: «природою де он Софроний обретающагося в Цесарии города Осека⁴, в монашество пострижен в Цесарии ж, в монастыре называемом Крушедоле, в 1740 году; в бытность в том монастыре произведен во иеродиакона Георгием Поповичем, митрополитом темешварским, в том-же году, и во иеромонаха Павлом Ненадовичем, епископом плашским⁵, а в коем году, о том де он архимандрит Софроний от того епископа, да и о пострижении де в монашество от духовника своего, означеннаго монастыря Крушедола архимандрита Афанасия Величкова письменныя аттестации имеет, на иеродиаконский-же чин аттестации тамо не дается. И в том де монастыре Крушедоле обывал он Софроний до 747 г., а во оном взят он ко Иоанну Георгиевичу, епископу осекскому, у коего де бывши в священнослужении чрез четыре года по своему желанию, а по увольнению онаго епископа Иоанна, отлучася от него, приехал в турецкую область, в вышеупомяненной валевской епархии свято-николаевский монастырь, где де також в священнослужении иеромонахом пребывал до 753 года, а в том де году декабря 25 числа произведен он Софроний в тот свято-николаевский монастырь архимандритом преосвященным Паисием, митрополитом валевским, о чем де от того митрополита за рукою его и свидетельствующая о том его Софрония во архимандрита произведении грамота дана, кою де також и выше упомянутыя аттестации оригинальныя имеет при себе, и ежели де повелено будет, то де он архимандрит Софроний святейшему правительствующему синоду объявить имеет неотменно».

18 августа св. синод выдал ему грамоту, сущность которой в следующих начальных строках:

«Благословили мы свят. прав. всероссийский синод выехавшему в Россию из турецкой области, митрополии валевской свято-николаевскаго монастыря архимандриту Софронию в Новой Сербии, состоящей в киевской губернии, до воспоследования о построении тамо монастыря высочайшаго ея императорскаго величества указа в приходских находящихся во оной церквах священнослужение по чиноположению святыя восточныя грекороссийския церкви отправлять, наружный на персех крест носить, архимандричыо шапку и палицу в служении, также и мантию и жезл, по обычаю малороссийских архимандритов, употреблять, нижеследующаго ради о нем Софроние обстоятельства. Сего 1756 года июня 21 дня сообщено, что он прислан от Хорвата»... и проч. В заключении грамоты внушается Софронию покорность епархиальному архиерею. Подписали грамоту: «смиренный Сильвестр, архиепископ санкт-петербургский и шлютенбургский и архимандрит александро-невскаго троицкаго монастыря. Смиренный Димитрий, епископ рязанский и муромский. Смиренный Вениамин, епископ тверский и кашинский. Афанасий, архимандрит свято-троицкия лавры. Варлаам, архимандрит донской ».

По предположению епископа Иоанна из тысячи рублей ежегодной милостыни на монастырь архимандрит имел получать 350р., 4 иеромонаха по 35 р., 3 диакона по 26 р., 15 человекам «служальским» довольно было по 14 р., «предая прочее на разсуждение его архимандрита». Донося об этом синоду, преосвященный уведомил, что Хорват выдал Софронию причитающуюся сумму, как на сентябрскую треть 1756, так и на весь 1757 г.

При сем сообщен был и план новомиргородскаго поселения и отводимой монастырю земли с пояснением, что монастырь от шанца будет в трех верстах; земли пахатной и сенокосной 370 десятин, да к тому из лесных угодьев для пасеки монастырю из полкового лесу из Чуты 200 десятин. План:

От 27 января 1759 года епископ Гервасий, преемник Иоанна, донес синоду, что 11 генваря настоящаго года архимандрит Софроний Добрашевич доложил ему о намерении своем «для проживающих в Новой Сербии и приходящих монахов к приличнейшему им житию в избранном ним архимандритом Софронием в лес прозываемом Чутою до состроения предбудущаго в Новой Сербии монастыря подворье, в котором и церковь во имя Преображения Господня, построить, о чем имеет благословенье и покойнаго антецессора моего, преосвященнаго Иоанна, епископа переяславскаго, и дозволение состоящаго при гусарских полках главнаго командира генерал-лейтенанта Ивана Самойловича Хорвата». Гервасий говорит, что дал свое благословенье особенно в виду непристойности жить монахам в Миргород среди светских персон.

Дозволение Хорвата выражено было в двух письменных салвогардиях: одною, выданною 20 генваря 1757 года на имя иеромонаха Исаака с тремя другими монахами дозволялось построить «скиток» в Черном лесе, при речке Рудой, в дачах гусарскаго хорватова полка седмойнадесят роты, в шанце дмитровском, и ради служения церковь; другою, от 8 марта того-же 1757 года, выданною монаху Иакинфу с другими, позволялось пользоваться лесом и землею по отводу командиров роты и строиться в Чуте, если найдут способное к тому место.

И вот монахи, предположив сначала строиться в Черном лесе, перешли в Чуту и задумали основаться на месте бывшей пасеки николаевскаго пустынно-медведовскаго монастыря (в 20 верстах от Чигирина), неизвестно когда заведенной, но теперь (может быть из боязни гайдамак или по приказу начальства при основании Новой Сербии) брошенной и запустелой. Найдя тут препятствие, о котором будет речь далее, они воротились к Черному лесу.

Строить долго впрочем не пришлось; уже в июле 1759 г. Софроний донес преосвященному Гервасию о воспоследовавшем от Хорвата запрещении строиться и разорении построек. Гервасий написал сгоряча несколько резкое письмо к Хорвату, на которое получил (от 5 октября) ответ. В последнем Хорват жалеет, что «так безразсмотрительно, не учиня наперед сношения», преосвященный нанес ему огорчение. Далее он пишет: «строение как было, так и остается; да и можно-ли думать так, когда сам я о построении монастыря того испросил благословение от антецессора вашего и в отведенной по высочайшему соизволению и узаконению из капитанской сына моего дачи землю определил, и к зачатию того деньгами, к продовольствию монашества мельницею⁶, а к тому и данными сальвогардиями и к помощи оного вызванными с Польши несколькими семьями снабдил, где то подворье в обзаводстве своем и начало взяло: но за препоручением оного помянутому архимандриту Софронию, по неспокойному ево жительству, как монахи за крайним от него притеснением и побоями неоднократно разогнаны, так и сколько пчелы и прочаго, что до их пропитания и от доброхотных дателей присовокуплено, истреблено и распродано. Не можете-ль ваше преосвященство из той ево безпутной жалобы постигнуть наносимых и лживых клевет? Какая-ж ему причина быть могла из опредленнаго столь выгоднаго места то подворье переносить на другое, где для многих причин и опасностей, чего до откровенности духовенству и не следует⁷, тем монахам и людям быть отнюдь невозможно, и в то мое в Санктпетербург отбытие воспользоваться у вашего преосвященства? И ваше преосвященство в то мое отбытие, учиня будьто не зная оного, только за известие ко мне письмо в Новую Сербию отправили, а он с того учинился было здесь самовластным, а потому и удержан офицерами⁸ от самоуправства в выборе земель и дач, кои точно разграничены между полками и ротами до последняго человека. Ссылаюсь на совесть самого архимандрита Софрония, не чрез меня ли он высочайшею милостию пользуется, и мог ли бы он по своему в прежних местах обдержанию здесь то получить?... Елико ж принадлежит до ево жалованья, оное ему на первый год 400 рублев, а на другой 500 рублев выдано, а на нынешний год не произведено по причине неимения в новосербской сумме денег, почему и воинские в корпусе чины за два и за три года жалованья не получили». В этом же письме Хорват тонко намекнул, что забота о гражданском благосостоянии края лежит на нем, Хорвате, а не на его преосвященстве.

При обоюдном раздражении оба правителя, светский и духовный, не пришли к соглашению. Хорват еще раз (9 декабря) писал преосв. Гервасию, с пояснением, что первая салвогардия дана малороссийским монахам, коих архимандрит разогнал, что «в Чуте никак удержаться не можно от гайдамак» что и в Черном лесе монахи укрывали гайдамак и оружие, что Софроний такой же ненадежный и непостоянный человек, как и бывший тут прежде игумен Милутинович, и просил отправить его куда нибудь в глубь России. Не получив ответа, Хорват послал жалобу в сенат, а последний в начале февраля 1760г., сообщил синоду ведением о донесении Хорвата, что «преосвященный Гервасий, епископ переяславский, письмом своим, по напрасным и ложным изветам архимандрита Софрония, без всякого перво сношения и усмотрения справедливости, почитает ево генерала-лейтенанта противником противу Бога и огорчителем Его, и другие ко обезславлению имени ево Хорвата термины включил, и разорителем храма Божия почел и подвел правило⁹, служащее ко отлучению за то от церкви: с котораго ево преосвященного и с ответного на то от него генерала писем на разсмотрение приложил при том доношении копии и просил по оным решения. Приказали: о том в святейший правительствующий синод сообщить ведение, показав во оном, что, по данной реченному генералу-лейтенанту Хорвату, за подписанием собственныя ея имп. величества руки, привилегии, под Новую Сербию отведенная земля, с поселяемым на оной повеленных нацей народом, в ведомстве ево генерала-лейтенанта состоит, кой о умножении там народа старание свое прилагать должен, и прилагает; для котораго поселяемаго народа он о построении там и монастыря представлял и выбрал удобное место, а между тем монастырь теперь начать строиться на новом месте в_Черном лесе, и потому, предупреждая непорядки, воспретил то делать».

В этом донесении Хорват позволил себй сделать некоторую неточность, сказавши, что архимандрита вместо избраннаго места, то есть близ Новомиргорода, начал самовольно строиться в Черном лесе, и вовсе умолчавши о своих салвогардиях.

От 14 февраля 1760 года синод потребовал, от Гервасия разследовать, точно-ли на новом месте строится монастырь. Но еще 6-го февраля отпущен Софроний в Петербург «для лучшаго изъяснения о своих обидах от генерала Хорвата и доставления обстоятельнейших резонов по тому своему делу»; и от того-же числа епископом Гервасием послано донесение синоду такого содержания.

«Епархии моей переяславской, Новой Сербии архимандрит Софроний Добрашевич, минувшаго 1759 года генваря 14 дня, по-данным мне доношением представил: минувшаго 1757 года находившийся в Новой Сербии при лесе Чорном монахи данным генералу лейтенанту Хорватову доношением просили для приличнейшаго приходящих и проживающих при лесе, называемом Чуте, монахов прожития подворье, до будущаго в Новой Сербии монастыря, и в том подворьи церковь во имя Преображения Спасова состроить; по которому де доношению от него генерала Хорватова в Чуте либо в Чорном лесах подворье и церковь состроить и дозволено, якожде о дозволении и две салвогардии за его-ж генерала рукою даны. А в дополнении де к состроению того подворья и церкви в лесе Чорном о выдачи грамматы на испрошение милостыни к моему антецессору, преосвященному Иоанну, от него-ж писано, с прошением выдачи книги; да и сам де он генерал пятдесят рублев на заложение церкви з казначейства и мельницу поблизу того подворья, имевшагося быть, находившуюся даль. И понеже де ему архимандрит с монахами при нем имеющимися в Новом Миргороде жить между мирскими незапристойно, указом-же де ея императорскаго величества, из святейшаго правительствующаго синода ко мне прошлаго 757 г. от ноября 17 состоявшимся, между прочим велено, что касается до имеемаго быть в Новой Сербии ему архимандрите з братиею жительства, о том надлежащее разсмотрение и приличное к монашескому обращению распоряжение мне учинить: того ради, представив он салвогардии генерала Хорвата, дозволяющии на состроение подворья и в нем церкви, просил моего на то благословенья. На основании таковых обстоятельств благословенье на заложение воспоминаемой церкви от мене дано ему архимандрите того-ж 759 года генваря, и о том тогда-ж как и вашему святейшеству отрепортовано, так и к воспоминаемому генералу лейтенанту Хорватову о вспоможении в состроении оной церкви писапо. Истекшаго-же 1758 года июля 20 он-же архимандрит Софроний чрез поданное мне доношение объявил: в том де 759 г. доношением, поданным мне, он архимандрит просил благословенья на заложение церкви под Чорным лесом при речке Рудой¹⁰, и хотя де, по тому доношению получив он от мене благословение, церковь Спасова Преображения заложил было, к состроению оной уконтрактовав обыкновенно майстеров¹¹ и по надлежащему их деньгами и харчыо снабдив; но предпомянутый де генерал Хорват, возвратяся того-же года из Санктпетербурга, не только заложение оное разорил чрез капитана Христа Гернича¹² майстеров его архимандрита с монахами и живших при том подворьи до шести и более хат людей разогнал, луку¹³, принадлежавшую к тому подворью, отняв, священнику шанца Дмитровскаго на хутор определил¹⁴, но уничтожая уже свои салвогардии и свое в высоко правительствующий сенат представление, коим просил о бытии в Новой Сербии монастырю и в нем архимандрите з братиею определения, чтоб ни единаго в том подворьи монаха не было, приказал, чем де в такое он архимандрит приведен з монахами своими разорение, что и насеянный тамо хлеб до двадцати дней в пустошь и спашь оставить принуждены. Наконец-же де, не довольствуясь и толикими приключениями обид, за собственные его архимандрита деньги наемнаго человека для присмотрения и пастьбы скота к пропитанию его архимандриты и братия имеющагося, в услужение свое он генерал насильно взял, и что без надлежащего смотрения скот оставлен, сомнительно, чтоб в целости доселе быть могл. И понеже де, чтоб по благословеннию моему заложенной ним архимандритом церкви строение привесть в совершение, при коей до пребудущаго монастыря состроения можно-б с монахами в согласия монашеския регулы прожить, препятствуется от генерала Хорвата: того ради он архимандрит просил моего ему з братиею в приключаемых от него генерала Хорвата обидах защищения, а о прекращении тех обид и о состроении к прожитию ему з братиею церкви, которая з благословенья моего уже и заложена, к вашему святейшеству от мене представления. По которому архимандриты доношению за должность мою в том-же 759 год июля дня хотя к предвоспомяненному генералу Хорвату с прописанием предвосписанных приключаемых от его генерала архимандрите обид и с объявлением недобраго за то преследования и писал, з советованием и о имени нашего Спасителя прошением как о том, чтоб он генерал от приключения обид попрестал, так и заложенной церкви к прожитию архимандриты з братиею строению не препятствовал; но что тогож года октября 12 присланным он генерал Хорват ко мне письмом объявил, якобы архимандрит на его представил мне неправедно. С определения моего в моей консистории архимандрит против того письма ответы дал, и яко от его архимандриты Софрония ответов виновен он Софроний не оказался, напротивуж того, каковы ему обиды приключены от генерала Хорвата, совершенно изъяснил: то по таким обстоятельствам хотя об той жалобе архимандриты Софрония вашему святейшеству и надлежало от мене представить, но и еще я предпринял в разсуждение себе, не приимет-ли он генерал в раскаяние себе того, сколь он безвинно архимандрита и братия изобиждает, и не оставит-ли их в покое? И в таком будучи я разсуждении, вторично к нему генералу писал с приличным его чести советованием и о имени Спасителя нашего прошением об том-же чрез него архимандрита Софрония. А понеже он архимандрит Софроний, за возвращением своим в катедру, настоящаго 1760 г. января 9 дня чрез поданное мне доношение объявил:

1) Когда де он минувшаго 759 года декабря 1 в Новую Сербию от моей катедры к дому¹⁵ своему прибыл и приказал бывшему при нем монаху Исаии ворота к уизду отворить, то в том дворе его учрежденные караульные три гарнизонные гранодеры Лазарь Маркович, Илия Николич и Сладое Стефанович, выскочив с избы его с ружьем, к тому уизду в двор его архимандриту не допустили, а сказали, что предписанный генерал пущать ево в двор не велел. Потом де выйшов с тоей-же избы к нему на улицу капитан Алексий Звика, потому-же сказал, и пошол о приезде его к дому своему генералу доложить. А он де архимандрит, дожидаяся известия, чрез немалое время на улицте холод претерпевал; а потом де чрез посланнаго от него архимандриты в главную тамошнюю канцелярию иеромонаха Захарию полковой канцелярии премер маиор Николай Цветинович сказал, чтоб он архимандрит на какой ни есть квартер, пока отрепортовано будет генералу, стал, для чего принужден он архимандрит стоять с прошения своего в дворе тамо жительствующаго гусарина Михаила Кишляды, дожидаясь резолюции чрез дней девять.

2) Понеже де чрез показанное время никакой резолюции не было ему, то того-ж декабря 9 он сам к генералу за получением известия, с какой причины ему в дом свой уизд караульными возбранен, явиться принужден; и когда де явился, то генерал з строгостию точно ему сказал, что в Новой Сербии монастырю быть вовсе отказано, и заложенной ним архимандритом в подворье церкви быть крайне нельзя, понеже де тамо лежащая земля вся отведена на роты; пущай де архиерей в Малой России отведет землю и состроит ему монастырь; он-же генерал в Новой Сербии ничего дать не имеет.

3) Когда он архимандрит иеродиакона Геннадия спросил о данной ему по указу ея императорского величества из святейшаго правительствующаго синода архимандричой ризнице, которая ним в доме его оставлена, где она находится, то он Геннадий сказал, что з дому его архимандриты, а с приказу генерала, в церковь¹⁶ шанца новомиргородскаго еще до приезду его в Новую Сербию отсюда забрата.

4) В оной-же де архимандричей ризнице, из святейшаго правительствующаго синода данной, каковы и его собственныя¹⁷ книги находились, и те тогдаж с тоею ризницею забраны в восписанную шанца миргородскаго церковь». Выясняя, что Хорват «безвинно вытеснил» архимандрита из Новой Сербии, преосвященный просит защиты.

В журнале св. Синода от 7 апреля 1760 года записано предположенное им определение: «как Софроний выслан Хорватом том, то дабы ему по иностранству своему не претерпевать нужды здесь, впредь до разсмотрения имеет пребывание в ставропигиальном новоспасском монастыре в в Москве с приличным до его иностранству респектом». А по сказке 11 апреля Софроний показал: «из Санктпетербурга по отправлении своем в Новую Сербию выехал он архимандрит 1756 году в августе месяце, а приехал туда в октябре месяце того-ж 1756 года, и явясь находящемусь тамо генералу-лейтенанту Хорвату, жительство стал иметь в Миргороде, и потом по силе данных от помянутого генерала-лейтенанта Хорвата о построении церкви и для жительства ему архимандриту с монашествующими скитков дву салвогардий, по первой в седмойнадесят роте в шанце дмитровском, по второй в лесе Чуте, где способное место изберут, ездил он архимандрит в Переяславль для получения от бываго преосвященнаго Иоанна, епископа переяславскаго, на то благословения, но, за последовавшею его преосвященства тогда кончиною, того благословения от него не получил, а просил де о том уже нынешняго преосвященнаго Гервасия епископа, который де и благословил ему архимандриту то церковное строение начинать по второй салвогардии в лесе Чуте, для того, что де он архимандрит уведомился, что то, по первой салвогардии под церковное строение назначенное место означенный Хорват, при отъезде своем в Санктпетербург в 1758 году, отдал той седмойнадесят роты шанца дмитровскаго попу Даниле на хутор, почему де он архимандрит по приезде своем из Переяславля в Новую Сербию означенной второй салвогардии в тот лес Чуту ездил и к строению церковному способное место смотрел. А как потом де для закладывания церкви с подвалинами приехал, то нестеровской роты капитан Мержан, объявя ему, что в той Чуте после уже данной от Хорвата салвогардии поселена их рота, с стоявшею тамо командою той церкви заложить не допустил. Чего де ради он архимандрит по первой салвогардии, не объявя помяненному Хорвату, за отбытием ево в Санктпетербург, а поминаемой дмитровской роты от командиров, по силе силе данной салвогардии, вспоможения не требуя, за небывшею в том тогда нуждою, заложил церковь в даче дмитровской под Чорным лесом, на Уховке, за речкою Рудою, в разстоянии от дмитровской роты в пяти верстах, которое де место сам он Хорват на подворье им определил. И хотя де помяненный поп Данила в том ему препятствовали и ево архимандрита бранил, однако он архимандрит нанял работных людей оное строение производить; точию за разогнанием, по приказанию Хорватову, работных людей то строение ныне оставлено. Итак по первой салвогардии зачатая под Чорным лесом церковь строением оставлена, а по второй в Чуте за означенньм недопущением и не зачата».

Из выставленных документов все-таки не уясняется надлежащим образом причина разлада Хорвата в новосербским архимандритом, им-же Хорватом, можно сказать, созданным; в связи с этим разладом стоит стремление Хорвата основать в Новой Сербии отдельную епископскую кафедру и иметь «своего единонациональнаго епископа». Самая поездка его в Санктпетербург в 1758 году предпринята была, между прочим, с целию достигнуть учреждения новосербской епархии и предоставления кафедры вызванному им для того бывшему далматскому епископу Симеону Концаревичу¹⁸, и он имел в том успех по крайней мере в сенате. Ибо правительствующий сенат ведением от 30 марта 1759 года сообщил синоду, что «по доношению генерал-лейтенанта Хорвата, коим представлял о прибывшем сюда из Венгрии, княжения Славонии, епархии пакрачко славонской, экзарх Геннадие Васиче, который объявил письменное прошение, что он желает остаться в вечном ея имп. величества подданстве; в Новой Сербии при выехавшем сюда из Далмации епископе Симеоне Концаревиче... При чем Хорват, по некоторым в пользу ея имп. величества интереса причинам, представлял за нужное означеннаго экзарха в Новой Сербии удержать, и для того его при означенном епископе Концаревич оставить, дабы он иногда во время отлучки онаго епископа из Новой Сербии, а притом, и по старости лет его, в правлении духовенства и надсмотрении церквей быть мог. Приказали: означеннаго экзарха Геннадия, по представлению Хорвата и по собственному его желаннию, отправить в Новую Сербию и до будущаго об нем определения быть ему тамо при вышепомянутом епископе Концаревиче, а для его содержания за выезд сюда в награждение выдать ему сто рублей из штатс-конторы¹⁹. А чтоб он Геннадий в бытность в Новой Сербии, за отлучкою иногда епископа Концаревича или и по старости его, исправлять мог по званию своему должность, о том на разсмотрение сообщить в святейший правительствующий синод. И святейший правительствующий синод да благоволит учинить о том по ея имп. величества указу».

Итак в сенате не усматривалось препятствий к исполнению предположения Хорвата; но синод ведением от 3 мая 1759 г. сообщил сенату, что «в показанной Новой Сербии епархии не учреждено, и оной без имянного ея имп. величества указу учредить не возможно, а поселенныя в той Новой Сербии слободы и священно-церковно-служители святейшим синодом в 1756 году, по близости месторазстояния, по духовным делам в ведомство и управление переяславскаго преосвященнаго архиерея поручены. Чего для, также и что помянутый епископ Концаревич сам от бытия тамо отрекся и других ради винословий, ему Концаревичу не во оной Новой Сербии, но до имеемаго разсмотрения... в киево-печерской лавре²⁰ быть определено, и следственно и тому экзарху быть в той Новой Сербии несходственно».

Хорват с своей стороны не ослабевал, и вот состоялся формальный приговор офицеров новосербскаго корпуса в такой силе.

«1760 года февраля 28 дня новосербскаго корпуса гусарскаго Хорватова и учрежденнаго от того новомиргородскаго гарнизона и пандурскаго пехотнаго полков штаб и обер-офицеры, будучи в собрании в главном от новосербского корпуса месте, в шанце новомиргородском, и имея всяк в ротах учиненныи, в силу всевысочайшей ея имп. величества имянной привилегии и указов, командующим новосербским корпусом, господином генерал-лейтенантом Иваном Самойловичем Хорватом о офундовании в здешних заднепрских местах сего, по вызову с иностранных государств, в Новую Сербию в службу и вечное ея имп. величества подданство вышедшаго вольнаго народа и духовенства и в строении Божиих церквей довольныи наставлении и распоряжении, разсуждая силу оных и нужность поселившемусь народу и духовенству, согласно приговорили:

1) Понеже с какою силою и основатель сей православной иностранной вольной народ издавна, по вызову римских императоров и по снабдению привилегиею подданным и фазалам²¹, в первой службе с отца, деда и прадеда находился и своих единонациональных епископов имел, а наконец, за притеснением народа и епископов к уши и другими в отмену привилегии приключении, как в 1749 году, по окончании тогда всех воинских действ, от римскаго двора реинкорпорация²² объявлена и народ вольным остался²³, то в начале означенной господин генерал-лейтенант, а с ним, ево-же предводительством и старанием, и протчей народ, по единоверию, во всеславную ея имп. величества российскую империю, при нем-же господин генерал-лейтенант, оставляя свои иждивении и с какою крайнею нуждою и разорением выехали, а другия, подражая тому, опосле прибыли и прибывают, и в вечное ея имп. величества подданство подверглись, и в сыны отечества приняты, и в здешних степных местах, по той всевысочайшей ея имп. величества имянной привилегии, поселены, и как тоею-же привилегиею и особыми ея имп. величества указами о содержании в корпусе новосербских церквей и духовенства по произволу народа подтверждено, о том и на каком оному основании оставаться конфирмовано, высшим павительствам известно.

2) За помощью-ж Всевышняго, в каком в новосербском корпусе, к славе и пользе отечества, видимом вечном плоде процветаем и во обширности по-ротно поселением, зачав от Днепра более дву сот верст по-над польскою границею и от турецкой стороны не в дальнем разстоянии, во всегдашней службе в защищении и обдержании границы остаемся; из коего²⁴ хоть по новости, однак и при армии немалое число пред неприятелем в службе находится. А к тому господином генерал-лейтенантом Хорватом с корпуса и вновь два полевые гусарские, македонской и болгарской, полки формируются. И во всем новосербском корпусе все сорок шанцов офундованы и во оных Божьих церквей, в коих и служение есть, двадцать девять имеется, и к тому и прочие строением начаты, а и к другим принадлежащие материалы заготовлены. А сверх тех означенным господином генерал-лейтенантом к строению в шанце новомиргородском из собственного кошта каменной соборной церкви все принадлежащие материалы заготовлены и мастеровые люди подряжены, и в наступающее лето конечно строением начнется.

3) Нам-же всем и до последняго служащаго с фамилиями и поселенцами чувствительно остается, сколько тем командующим господином генерал-лейтенантом Хорватом о выгодах и полезных ко умножению сего вечного плода произходствах, и в вызове и умножении народа и духовенства, есть трудов и прилежания, а напротиву того и в просимом от народа, с представления ево к той выгодности и обдержанию, с высочайшаго ея императорскаго величества матерняго милосердия, и полезными от высокаго правительства резолюциями снабдевались: так и ныне весь сей иностранный народ имеет такую горячность и истинное желание, чтоб в Новой Сербии, в начале, к прославленно величества Божия и к распространению всемилостивейшей монархини славы, быть особой епархии и при ней единонациональному, по всевысочайшей привиллегии, епископу (какие и в прежних местах всегда из таких единонациональных имел), как для лучшаго поощрения к выходу народа, так и к одержанию в корпусе духовенства и наблюдения церквей и догматов, тем паче, что выходящее духовенство, лишаясь в прежних местах, за несвободным опять²⁵ отпуском, всего своего имущества, только для единоверия, сколько при проходе чрез два и три государства претерпевают разорения и в крайней нищете и бедности сюда прибывают, то и отсель принужденными остаются ездить, по неблизкому от Новой Сербии разстоянию, к епархиальным епископам к получению к священнодействию благословения и других усыновительных наставлений... И за нескорым, по тому дальнему растоянию, надобного получением всегдашния священникам, кои только от народа и содержатся, в епархиальныя консистории бывают отлучки, излишние в проездах убытки и волокиты, а за отлучками и что рота от роты в неблизких разстояниях, часто случается народу и в преподаянии по христианской должности треб и во исправление надобного упущение.

4) По вызову-ж означеннаго господина генерал-лейтенанта Хорвата и в бытность его в прошлом 1759 году в Санкпетербурге прибыл в Новую Сербию с Цесарии, с княжения Славонии, бывший тамо при покойном преосвященном Софронии²⁶, епископ епархии пакрачко-славонийской, первым по нем к произведению в чин епископства, экзарх Геннадий Васильевич (которой в равном чине против здешних архимандритов состоит), и отсель отправлен был в Санктпетербург ко оному господину генерал-лейтенанту Хорвату, а по возвращении оттоль для известнаго дела²⁷ посылан был в Цесарию, где хоть ему епископский чин даван был, но он, не хотя своего бытия в Новосербии, в вечном ея императорскаго величества подданстве, желания оставить, сюда возвратился и ныне здесь находится, и собственное желание имеет оставаться в Новой Сербии при церквах и духовенства в епископском чине.

5) Посему для описанных тяжестных народу, а паче духовенству обстоятельств... как все военнослужащие чины, так и поселенцы и их фамилии искренно просят о бытии тому, остающемусь ныне в чине архимандричьем экзарху, всечестному отцу Геннадию (как он единонациональный), при новосербских церквах и духовенстве епископом, и по нем другим...

6) До предбудущого-ж монастыря построения (к чему и он экзарх Геннадий, за получением по всевысочайшему ея императорскаго величества матернему милосердию того епископского чина, прилежные труды, старательство и попечение прилагать обязуется) может он епископским чином и в показанной, в шанце новомиргородском, каменной соборной церкви или и в других при корпусе церквах все потребное исполнять, понеже и монастырь в самой близости того шанца форштата построец будет... под которой, тож и на подворье и хутор к содержанию для монастыря и братии надлежащей экономии, из определенных народу общественных земель дать... (а подворье уже начато и фундуется), а к тому дозволить им при подворьи и хуторе, на определенных от народа землях, вызываемых из Польши, позашедших²⁸ туда в прошлых годах, беглых российских подданных, малороссиян, кои там в услугах у поляков напрасно пропадают, для всяких монастырских нужд, хотя до пятидесяти дворов населить.

7) На содержание-ж онаго монастыря епископа, братии послушников и других служителей, также ево епархиальной консистории всем к исправности оной потребным, ко определенной, по ея императорскому величеству указам, в ежегодную дачу на содержние монашествующаго здесь духовенства, к тысячи рублям, по резону, что при епископе ево сану многие духовные чины прибавятся и что сей монастырь против других в России монастырей ни с каких деревень и маетностей, кроме доброхотных дателей, доходов иметь не будет, с высочайшей ея императорскаго величества милости и за многолетнее ея императорскаго величества здравие, по крайней необходимости, к той тысячи еще тысячу рублев определить и ту дачу по две тысячи рублев ежегодно им производить из новосербской суммы.

8) Приговор к представлению, куда надлежит, и ко вспрошению по оному высочайшей конфирмации подать вышереченному господину генерал лейтенанту Хорвату; а как и сам Геннадий следует в Санктпетербург, то депутатом при нем определить быть находящемусь ныне в Санктпетербурге по другим по корпусу делам порутчика Константина Вайду.

Приговор этот сообщен был из сената синоду, которому представил и Геннадий свои документы. Из синода от 6 июня 1760 последовал преосвященному Гервасию запрос: «подлинно-ли с двадцать девять церквей в Новой Сербии имеется, и оныя с надлежащаго-ль архиерейскаго благословения строены?»—Епископ Гервасий от 8 ноября тогож года донес, что «в Новой Сербии, в двух протопопиях пандурского и гусарского полков церквей, с надлежащаго архиерейскаго благословения строенных и в коих свящеяннослужение производится, двадцать шесть имеется; кроме того в протопопии гусарского полку три с моего благословения заложены, а на заложение двоих благословение дано. Кроме того в протопопии гусарского полку в шанце Федварь без надлежащаго архиерейскаго благословения в 1757 году якобы тамо бывым ротным командиром, кой в Пруссии при армии умре (а как ему имя и ранг и прозвание—неизвестно), будьто по незнанию и иностранству, церковь во имя святых апостол Петра и Павла заложена и уже теперь в окончание приходить».

Святейший синод, не считая нужным учреждать особой епархии для столь малаго числа церквей, определил: «когда ко учреждению тамо новой епархии совершенная потреба будет настоять, тогда св. синод без дальняго разсмотрения не оставит поступить, как святыми правилами и духовным регламентом узаконено». В связи с этим постановлено именующагося экзархом Геннадия Васича «по важным резонам» из России удалить, архимандрита Софрония вновь отправить в Новую Сербию и поручить ему достроить заложенную им церковь на ежегодный остаток в 232 рубля из отпускаемой на монастырь с братиею суммы в тысячу рублей, а генерал-лейтенанту Хорвату дать знать, чтоб он не вмешивался в духовныя дела и не отрешал духовенства своею властию.

Софроний в августе 1760 поехал на прежнее место, но что дело у него с Хорватом не ладилось, видно из донесения преосвященнаго Гервасия от 8 февраля 1761 года. Гервасий писал в синод: «изветы Хорвата о Софроние о неуживчивости неосновательны, а о переведении его на другое, по требованию господина генерал-лейтенанта, внутрь России место не нахожу резонным и предаю то почтеннейше на высокое вашего святейшества благоусмотрение и волю».

Хорвата удержал при себе Геннадия Васича и, по личному донесение новомиргородскаго протопопа Петра Булича Гервасию, военное начальство отговаривалось разными резонами от высылки его. Преосвященный Гервасий представил об этом в синод, который в июле 1762 года повелел преосвященному «не допускать Геннадия до священнослужения».

У Софрония продолжались распри с военным начальством, особенно на счет получки определенных на постройку денег, которыя и после удаления Хорвата в 1763 году и преобразователя Новой Сербии не выдавались исправно или и вовсе не выдавались от коменданта крепости св. Елисаветы, отзывавшагося неполучением указов. Софроний строил не только келлии, но и церковь на свое жалованье, и в феврале 1766 года преосвященный Гервасий донес Синоду, что та церковь, не смотря на притеснения архимандриту и задержки в получении денег, сверх ожидания вышла «велика и коштовна, строением докончена, кроме только, что гонтою глава не побита».—Вероятно в этом-же году и освящена церковь самим преосвященным Гервасием; но письменных документов об этом не имеется. Церковь, кроме главнаго престола во имя Преображения Господня, имела и придельный— в честь св. Николая.

Но вот к осени того-же года получается оффициальное уведомление, что коммисия о церковных имениях, вследствие сношения с комендантом крепости св. Елисаветы, решила «монастырю в Новой Сербии быть надобности не предвидится»... После обычной переписки епархиальнаго архиерея с синодом, в марте 1767 года состоялось определение: «архимандрита Софрония, по его иностранству, сравнить с грузинскими архимандритами и выдавать ему ежегодно по семидесяти рублей из доходов коллегии экономии, а застроенной церкви быть приходскою; если-же ей быть не для кого, то упразднить; монахов распределить по монастырям киевской епархии, а архимандрит может избрать жительство в каком либо монастыре в Киеве или Москве, по желанию».

Между тем над архимандритом стряслась новая беда. Преосвященный Гервасий получил от него (от 12 мая 1767) донесение о постигшем его несчастии и сам представил синоду, что «марта 31 дня против 1 апреля, нападши на двор его, ночью как-бы в третьем часу, пять человек неизвестные разбойники с ружьем и набежав в избу, его архимандриту подхватили и обнажа до нага, завернувши назад руки, звязали, а потом, взяв стоявши в избе его архимандриты собственный обух, начали бить немилосердно по голове, по плечам и по рукам, и тем попробивали ему до крови во многих местах голову, и левую руку перебили так, что оною и действовать вовся не может; а на ноги надев сапоги мужицкие, жар за голенища сыпали и по келии его в тех сапогах водили, и тем ноги жгли, спрашиваясь денег. Но как де в его не было более трех рублей, то и те последние и все в него имевшоеся бедное имущество до рубашки забрав и не уверяясь, еще и горше мучили, серку на плечи сыпали и палили. От которого де бою и мучения он изнемогая, принужден был з нечувственности сказать невинно на другую вдову старуху, не поодаль его подворья, жительствующую, якобы в нее его деньги, в разсуждении, не оставят-ли его мучить. Но оные безчеловечные мучители и тут его не оставя, нага водили к той женщине и тамо как его, так и оную женщину мучили. И ежели-бы не очувствовавсь человек, тамо случившийся, и не устрашил гвалтовным на их нападением, то бы и в смерть его архимандрита и оную старуху умучили».

А от 30 июня того-же года, уведомясь из указа о решении синода касательно его, архимандрита, Софроний прислал преосвященному Гервасию такое прошение: «молю представить в синод... учинить со мною милосердие, чтоб по прежнему повелено было мне оставаться при состроенной здесь в новороссийской губернии моим трудом, за полученное на себе жалованье, церкви и подворьи по смерть мою, и вместе продолжить то трех-сотрублевое прежнее жалованье». В представлении от себя Гервасий слезно ходатайствовал за добраго старца, страдальца и калику. Просьба и ходатайство уважены; указом от 25 ноября 1768 года дано знать преосвященному Гервасию, что архимандрит Софроний имеет получать свое жалованье из киевской губернской канцелярии, о чем и посланы туда указы из коллегии.

О дальнейшей судьбе Софрония может быть и есть какия письменныя указания, но мы их не знаем; слышали только, что помонастырская церковь сделалась приходскою с. Уховки, ставшей 1770 года станицею бугскаго козачьяго войска, что придел св. Николая в 1781 году продан обществом уховским в Дмитровку за 200 рублей и там переделан в кладбищенскую церковь, во имя тогоже святителя, что стекавшиеся «в монастырь» окрестные жители на праздник Преображения видали архимандрита, котораго на носилках провожали в церковь, и что по смерти архимандрита дом его, построенный из крепкаго и толстаго дубового и липового лесу, продан в деревню Константиновку помещику Константину Харитонову. Самая церковь стояла на месте до 1831 года, хотя Уховка еще в 1825 году, по случаю устройства военных поселений, переведена в алешковский уезд; при церкви оставался священник (Нестор Назаревский), к которому, как-бы некоему пустыннику, стекались окрестные жители на исповедь и для духовных наставлений. В 1831 году он переведен в село Знаменку, а церковь разобрана по распоряжению военнаго начальства.

Архимандрит Арсений.