Избрание Гетмана. Грамота к Сигизмунду. Коварство Сигизмундово. Гетманский Универсал. Война с Поляками. Битва под Чигирином. Очищение Малороссии от Униатов. Сожжение Слуцка и Могилева. Мир при Лубнах на Солонице. Депутация к Королю. Гетман едет в Варшаву. Вероломство Поляков. Казнь Гетмана и Депутатов. Приговор целому народу. Ужасные бедствия Малороссиян. Заключение.

Напрасно Польские Магнаты желали не допустить Малороссиян к избранию предводителя; видя, что Черкаск занят гарнизоном и штатами Гетмана Коронного, чины и козаки собрались в Чигирине; основываясь на правах и привилегиях Королевских и на договорных статьях, и по долгих похождениях единогласно избрали в Гетманы из Генеральных Асаулов Павла Наливайку.

1596.

Депутаты и Полковник Лобода повезли от него к Королю следующую грамоту:

"Народ Русский, соединенный прежде с Княжеством Литовским, а потом с Королевством Польским, не был никогда ими завоеван и не рабствовал; но как союзный и единоплеменный, от единого корня Славянского или Сарматского произшедший, добровольно соединился на одинаких и равных с ним правах и преимуществах, договорами и пактами торжественно утвержденных, а протекция и хранение тех договоров и пактов и самое состояние народа вверены Вам Помазанникам Божиим, Светлейшим Королям Полским, якоже и Вашему Королевскому Величеству, клявшимся в том при коронации пред самым Богом, держащим в деснице вселенную и ее Царей и царства. Сей народ в нуждах и пособиях общих соединенной нации ознаменовал себя всемерною и помощию и единомыслием союзным и братерским, а воинство Русское прославило Польшу и удивило вселенную мужественными подвигами в бранях, в обороне и разширении державы Польской; а кто устоял из соседствующих держав противу ратников Русских и их ополчения? Загляни, найяснейший Король, в хроники отечественные; и они досведчут тое. Вопроси старцев своих, и рекут тебе, колико потоков пролито крови ратников Русских и коликия тысячи и тьмы воинов Русских пали под острием меча на ратных полях за интересы ее. Но враг ненавидяй добра, от ада изшедший, возмутил священную оную народов едность, на погибель обоюдную. Вельможи Польския, сии Магнаты правления, завиствуя маеткам нашим, потом и кровию стежанными и наущаемы духовенством, завше мешающимися в дела мирские, до них неналежные, подвели Найяснейшего Короля нашего Пана и отца милостивого, лишит нас выбора Гетмана на место покойного Косинского, недавно потраченного самым неправедным, постыдным и варварским образом, а народ смутили начальным обращением

(**) Как виден здесь хитрый Дух тогдашнего Иезуитизма, диктовавший эти строки для обаяния толпы !

его к Унии; при таковых от Магнатства и Духовенства чинимых нам и народу утисках и фрасунках не поступили еднак мы ни на что законопреступное и враждебное, а избравши себе Гетмана по правам и привилегиям нашим., повергаем его и самых себя Милостивейшему покрову и просим найуниженнейше Монаршего респекту и подтверждения прав наших и выбора, а мы завше готовы есьмы проливать кровь нашу за честь и славу Вашего Величества и всей нации."

По прочтении этой грамоты Король изъявил удивление: он показывал полное неведение о таких поступках Польского министерства; обещал Лободе на первом Сейму стараться уничтожить замыслы Магнатов и Духовенства. Впрочем не отвечал письменно на Гетманское представление, а только словесно приказал Гетману и козакам вести себя с войсками Польскими мирно и дружелюбно.

Гетман универсалом объявил во всех городах и поветах, что он от народа и по Королевскому соизволению избран в Гетманы, принял булаву и повелевает чинам, войску и народу, не предпринимать ничего враждебного против Польских войск, по городам расположенных, пока придет наконец Королевское повеление о их выводе. Чтоже касается до Унии, чтоб каждый вел себя спокойно, следуя своей совести. В тоже время известил он о своем Гетманстве и Гетмана Коронного.

Но буйные Магнаты не разсудили продолжать мирного времени, и едва Гетманские чиновники отправились для обнародования универсала, как начали приходить из городов и поветов известия, что товарищество поругано и избито Поляками, что в Черкассах и в Белой церкве собираются войска Польские.

Наливайко созвал и свои войска в Чигирин, расположился над Тясминем и укрепил лагерь окопами и артиллериею и стал ждать, чтоб Поляки первые вступили в бой. Вскоре они появились под начальством Коронного Гетмана Жолкевского. Наливайко выставил на возвышении три белые хоругви с крестами и с вышитыми надписями "мир христианству, а на зачинщика Бог и Его крест." Поляки насупротив тех знамен выставили три виселицы с повешенными на них Малороссийскими старшинами: Богуном Войновичем и Сутыгою, а над ним надпись: " Кара Бунтовцов. " Поляки начали приступать к стану козацкому. Малороссийский Гетман отобрал часть лучшего войска своего и учредил засаду; во время пальбы из ружей и пушек он воспользовался густотою дыма, вывел из засады отборную дружину свою, вступил с нею в центр Польской армии: в тоже время козаки двинулись из стану, неприятели были поставлены между двух огней: они смешались; началось страшное между ними поражение; оно продолжалось более семи часов. Малороссияне сражались вокруг висящих на виселицах единоверцев своих, до того ожесточились и разсвирепели, что, не внимая о пощаде, добивали раненых; бросавшихся в реку вытаскивали арканами и дорезывали; спасались из Поляков только те, у которых были лучшие кони, говорят летопись, и козаки, по словам ее, накарбовали на карбах своих 17,330 убитых Поляков; стащив к виселицам эту огромную груду мертвецов, они там их прикидали землею, и потом, сняв тела Старшин своих, с торжеством погребли их в Чигиринском Преображенском соборе; на сих гробницах Гетман вырезал надпись о их неповинном страдании и мученической смерти за веру и родину.

Тогда Наливайко разделил свои войска; одну часть отправил в города Днепровские под начальством Полковника Лободы, и дал повеление выгнать оттуда всех Поляков и все Униатское Духовенство до единого, с другою частию пошел между Днепром и Днестром; дорогою побеждая Поляков во всех стычках, разбивая наголову и разгоняя их, получая в добычу их обозы и военные снаряды, он очистил Малороссию от врагов и Униатства, сжег Могилев на Днестре и Слуцк, оба города Малороссийские, но которых очистить от неприятеля он не мог иначе; Поляки в них были выбиты до последнего, и весь подвиг совершен был в три месяца с половиною.

Наконец Гетман соединился, с Лободою над рекою Случью, при Лубнах, на Солонице; Гетманы Коронный и Польский там уже стояли станом, укрепленным окопами и полисадами; козаки начали приступ, который продолжался четыре дня, и уже передние укрепления были опрокинуты, когда Королевский гонец явился к сражающимся. Король велел прекратить вражду и брань, всем трем Гетманам составить трактат на вечный мир и утверждение прав Малороссийских и в лице обоих войск подписался и утвердить присягою. Сам же Король с Сеймом, даруя войску и народу Русским всепрощение, и забывая все прошедшее, подтверждал на времена вечные все пакты и привилегии. Повеление было исполнено, война была кончена, войска с взаимною, но тайною злобою разошлись.

Возвратясь в Чигирин, Гетман занялся устройством и порядком в поветах и возобновлением городов и сел, войною разрушенных, и поправкою церквей; прихожане отдохнули от рабства и угнетений священников полукатолических. Ими порабощенные 15 Домов, с которыми обращались они как с рабами, освобождены были от невольничества. Платежи за сорокоусты, суботники и венчание были облегчены, еднанье попов ослабело, многие из духовных отстали действительно от Униатской ереси, другие притворились православными, народ стал отдыхать.

Во времена прежнего благоустройства Малороссии всегда посыланы бывали Депутаты в Варшаву на Главный Сейм. Их отправлялось четыре от Воеводств, три от войска и уряда Гетманского, да от городов и посполитства пять. Время таковой Депутации приближалось, и быть войсковыми Депутатами жребий выпал Полковнику Лободе, Судье Полковому Федору Мазепе и Сотнику Киевскому Якову Кизиму; между тем и сам Гетман вздумал ехать с ними, чтоб засвидетельствовать перед Королем покорность верноподданническую. Но едва они явились в Варшаву, как в первую ж ночь их схватили под стражу и ввергли в подземную темницу. Ни днем ни ночью не давая отдыха Гетману, стража пробуждала его обухом секиры, а на третий день и он и три Депутата его были выведены на площадь, посажены в медного быка и сожжены малым огнем. Несколько часов были слышны вопли и стон страдальцев, говорит наша летопись.

1597.

Это неслыханное злодеяние, которым устав природы и долг чести, и законы разсудка и политики, были потрясены и варварски опрокинуты; это злодеяние, в котором безчеловечие и вероломство перешагнуло за последнюю грань, какую могло когда-либо указать себе воображение человека, омерзительно безчестного; это злодеяние не могло быть оправдано даже и современными соотечественниками гонителей; наша летопись приводит нам следующее суждение тогдашних Польских историков: "Миссия духовенства Римского, змыслив произвесть в Русской земле реформу религии для единства с своею, слишком поспешила совершить ее так нагло и так отважно в народе грубом и всегда воинствующем, а Министерство правительственное, стремясь на Старосства и маентки урядников Русских, и того больше ошибок наделало; оно давши Амнистию первому затяжци Козацкому Наливайку и его сообщникам, в торжественных с ними трактатах, клятвами утвержденных и духовенством не право разрешенных, наконец забравши фортельно на Сейме национальном всеми народами за святость чтимым, потратило их самом варварским образом, против чести, совести и всех прав народных, и вместо того, чтобы врачевать болезнь народную, больше ее язвы растравили."

Король был безсилен противу буйства, кровожадности и сребролюбия Магнатов и Римского Духовенства; он не мог остановить беззаконных порывов шляхетства своего; и эти гонения за веру, эти насилия отторгнули наконец от Государства Польского народ сильный, непобежденный, а добровольно к Королевству присоединившийся; они сами погубили и себя и свое отечество и с смертию Наливайки начались неслыханные бедствия Малороссии. Вельможи Польские объявили на Сейме приговор на всю Малороссию; в нем весь народ Русский провозглашен: отступным, вероломным, бунтующим, осужденным в рабство, преследование и всемерное гонение.

" Следствием сего Нероновского приговора", говорит красноречивая наша летопись, " было отлучение навсегда Депутатов русских от Сейма "народного, всего рыцарства от выборов и должностей Правительственных и судебных; отбор Староств, деревень и других ранговых имений от всех чиновников и урядников Русских, и самих их уничтожение. Рыцарство Русское названо Хлопами; народ, отвергавший Унию, Схизматиками; во все Правительственные и судебные уряды и Малороссийские посланы Поляки с многочисленными штатами. Города заняты Польскими гарнизонами, селения-их же войсками; им дана власть все тое делать народу Русскому, что сами схотят и придумают, а они исполняли наказ сей с лихвою. И что только смыслить может самовольное, надменное и пьяное человечество, делали то над несчастным народом Русским без угрызения совести. Грабительство, насилование женщин и самых детей, побои, мучительства и убийства превзошли меру самых непросвещенных варваров. Они, не почитая, а называя народ невольниками или ясиром Польским, все его имение признавали своим; собравшихся же вместе несколько человек для обыкновенных хозяйственных работ или празденства, тотчас с боями разгоняли и о разговорах их пытками истязывали, запрещая всегда собираться и разговаривать вместе. Церкви Русские силою или гвалтом всегда обращали на Унию. Духовенство Римское, разъезжавши с триумфом по Малороссии для подсмотру и понуждения к Униатству, вожено было от церкви до церкви людьми, запряженными в их длинные повозки по двадцати человек и более в цуг; на прислуги сему Духовенству выбираемы были Поляками самые краснейшие из девиц Русских. Церкви несоглашавшихся на Унию прихожан отданы жидам в аренду, и положена в оных за всякую отправу денежная плата от одного до пяти талеров, а за крещение младенцев и за похороны мертвых от одного до пяти злотых; жиды, яко непримиримые враги христианства, сии вселенские побродяги, и притчи в человечестве, с восхищением принялись за так надежное для них скверноприбыточество и тотчас ключи церковные и веревки колокольные отобрали к себе в корчмы. При всякой требе Христианской идти к жиду, торжиться с ним, и по важности отправы заплатить за нее и выпросить ключи; " а жид притом насмеявшись довольно Богослужению Христианскому и перехуливши все христианами чинимое, называя его языческим или Гойским, приказывал ктитору возвращать ему ключи, с клятвою, что ничего в запас не отправлено."

Так говорит Летопись наша о страдальчестве Малороссии. Слабейшие духом, пристрастные более к собственности и к удобствам жизненным, нежели к вере и отечеству, многие наши чиновники земские и военные побоялись лишиться мест, а еще более своих ранговых имений; этот страх заставил их изменить вере и родине, и действуя подлогами, происками и подкупом на Вельмож Польских и на Духовенство Римское, они приобрели приязнь врагов наших, соединились родством и узами брачными с Дворянством Польским, отреклись от имени Русского, изуродовали свои древние Фамилии, приняли Унию, а наконец и Римскокатоличество. Так приводит в пример Преосвященный Кониский Чаплину, Ходуна, Бурку, " начавших пришикивать " и превратившихся в Чаплинского, Холодневского, Бурковского.

Войско Малороссийское было ослаблено; полки козаков регистровых разрушились в последнюю борьбу с Поляками; претерпев значительную убыль в людях, они не были дополняемы: всякое им вспомоществование от скарбу и куреней было запрещено; без военной дисциплины и без устава явились в полки Малороссийские чиновники Запорожские; в Запорожскую Сечь удалились почти все наши Охочекомоннне, в особенности неженатые. Пограничные курени, иные обрадовались ласкательством от Поляков, иные, с отчаяния, взяли пример с Чаплинских и Ходневских, с Чернецких, Киселей и Комаров, превратились в Поляков и составили околицы шляхетские. Регистровые козаки остались без вождей без начальников. Гетманщина была на краю гибели.

Так сильная, могущественная в то время Польша шла быстрыми шагами к разрушению своей самобытности; так Сигизмунд, имея уже за собою Малороссию и Литву, мог бы еще более усилить державу, но буйством Вельмож, собственною слабостью, пронырством и алчностию Римскаго духовенства, наконец не добросовестною политикою и нескончаемым вероломством, погубил народ свой и бурных, на Сеймах хвастливых, не всегда готовых к битвам, но всегда готовых к возстаниям и предательствам, Магнатов своих.

Известно каждому как, не открытою и благородною бранью, но коварно подкапывая Россию, тогдашняя, едва не безначальственная Польша наделила ее Самозванцами; как нахальство ее вождей и войска, преступив все границы возможные, открылось в полной и безобразной наготе своей, когда рззстриге продав дочь свою один из знатнейших Польских сановников, отправил ее в Москву на вполне заслуженное поругание, когда другие вожди, набрав не храбрых воинов, но толпы бродяг и отверженцев, нахлынули на Русь не воевать, а бражничать, неистовствовать и юродствовать.

В продолжении такого гонения Запорожцы были оставлены в покое Поляками, под предводительством Кушки. Они воевали с Валахским Князем Михаилом и помогли Королю доставить Польскому подданному Могиле, изгнанному Михаилом, Господарство Молдавское; участвовали в войне Поляков против Шведов, разъездами, набегами и грабежем в Лифляндии. Будучи полезны Польше, они получили за то от Сигизмунда прощение и подтверждение преимуществ.

Однакож Малороссия недолго оставалась без Вождя, собственно у себя дома избранного. Хотя некоторые полки и согласились повиноваться Гетману Коронному, но большая часть из них, согласно с Запорожьем, избрала Гетманом человека, великого духом, храброго, пылкого, малоречивого, врага роскоши, иногда жестокого и неистового, иногда неумеренного в чувственных наслаждениях, но страшного для врагов Малороссии, страшного для Турков, страшного для Поляков и страшного для Русских. Таков был Генеральный Обозный Петр Конашевич Сагайдачный " що проминяв жинку на тютюн и люльку, необачный."