<<< попередня

Такая неудача пагубно повлияла на характер старого учёного; он стал делаться всё более и более жёлчным и неприятным. О его резкостях и странностях составился целый ряд более или менее достоверных легенд. Он умер в 1852 году, 80-ти лет от роду. Жена доктора Александра Спира, Елена Константиновна Пулевич, была по матери внучкой греческого художника Логано, приехавшего в Россию в царствование Екатерины II, и представленного императрице Потёмкиным. Отец Елены Константиновны, секунд-майор Пулевич поселился с семьёй в Елисаветградском уезде; Елена познакомилась с Александром Александровичем Спиром, и по настоянию родителей вышла за него замуж, хотя он был на много лет старше её. Елена Константиновна была удивительным человеком; красавица, умница, необыкновенно доброе и кроткое существо, она пользовалась восторженной любовью и уважением всех кто её знал.

У неё было пятеро детей. Два мальчика умерли в младенчестве; дочь Харита, 23 лет, погибла от несчастного случая; старший сын Аристарх, - талантливый поэт-сатирик (одна из его драм была поставлена в Москве, - умер 44-х лет, от нарыва в желудке, не оставив потомства. Младший, Африкан (отец выискал это его имя в старом греческом календаре), будущий философ, был на 20 лет моложе своего брата Аристарха. Он, как и сестра его, физически и нравственно очень походил на свою мать. Умственное развитие Африкана началось удивительно рано: 2-х летним ребёнком он уже выучил азбуку, а 5-ти летним уже читал Евангелие, сидя у ног своей матери, которую обожал.

Детство, проведённое в имении матери, было самым счастливым временем жизни моего отца. Он рос и развивался на свободе среди полей и лесов. Вот что рассказывал он сам об этом: "Часто говорят, что все дети - поэты в душе. Я же думаю даже, что вряд ли можно когда либо найти в взрослом поэте такую художественную восприимчивость, какая живёт в душе каждого ребёнка, не совсем нищего духом. Я говорю это на основании собственного опыта: помню, какое волшебное действие производила на меня в детстве даже убогая природа моей родины".

К несчастью, моего отца рано вырвали из этой счастливой обстановки. Как и большинство других дворянских детей, его поместили в закрытое учебное заведение, где он чувствовал себя потерянным среди мальчиков-шалунов. Мой отец был прекрасным учеником, обладал удивительной памятью и внушал своим товарищам какое то благоговение; он только один никогда не подвергался ни телесному, ни какому-либо другому наказанию.

Во время каникул мальчик снова возвращался домой к свободной жизни среди полей. В деревне он часто и подолгу беседовал с старым пасечником; это был один из немногих в то время грамотных крестьян. Никому не известно, о чём рассуждали ребёнок со стариком. Но очень возможно, что эта тесная дружба со старым крестьянином и заложила в душу мальчика то горячее любовное сострадание к народу, которым Африкан Александрович горел всю жизнь.

далі >>>