<<< Повернутись |Початок

Из корреспонденций о смерти и погребении Г. Я.Близнина, помещенных в Одесском Листке и Одесских Новостях.

Как я уже сообщил по телеграфу, 21-го Июля в с. Дахновке Киевском губ., умер старейший преподаватель Елисаветградского Земского Реального училища ст. сов. Гавриил Яковлевич Близнин. Покойный был «последний из могикан» той славной плеяды педагогов по натуре, по призванию, которыми в свое время так славилось Елисаветградское реальное училище. На педагогическое поприще в качестве преподавателя естественных наук, Близнин выступил еще в 1870 году и оставался со дня основания училища на своем посту безсменно в течение более 30 лет, до самой своей смерти. Поступив на службу прямо с университетской скамьи, еще молодым человеком, он на ней состарился, и умирая, он с полным правом мог бы сказать, что не даром жил, так как сотни выпущенных реальным училищем воспитанников сохранили о нем навсегда самую благодарную память. Любя всем сердцем свое дело и училище, которому посвятил свои лучшие годы, всю свою жизнь, он много сделал для его процветания. Ученики искренно любили его, не только, как наставника, но и как друга; неожиданная его кончина вызывает у всех глубокую скорбь. Заведывая первоклассною и можно сказать, созданною его трудами метеорологическою станциею, устроенною при реальном училище, в звании корреспондента главной физической обсерватории и Императорского русского географического общества, он составил себе так же известность своими научными трудами и открытиями, главным образом, при обработке данных по наблюдениям над влажностью почвы, составляющими солидный вклад в метеорологию и почвоведение. За труды по метеорологии земское собрание неоднократно выражало ему свою благодарность. С учреждением в Елисаветграде местного отдела Русского общества охранения народного здравия, он был избран его председателем, которым и состоял до последнего времени, принимая самое живое участие в деятельности общества.

Покойный был также одним из старейших и видных гласных городской думы, причем постоянно участвовал в различных коммиссиях по разработке вопросов городского хозяйства, ревниво относясь к городским интересам.

(Одесск. Лист. 21-го июля 1901 г.)

26-го Июля, вчера при огромном стечении народа хоронили преподавателя реального училища Г.Я.Близнина, умершего в д. Дахновке от паралича сердца. Похороны были весьма торжественны. Отдать последний долг почившему явились почти все бывшие его ученики, правление училища. гласные думы во главе с городск. головою, местный отдел общества охранения народного здравия, представители от земства и масса почитателей и знакомых его. О популярности покойного свидетельствует та масса венков, которая была возложена на его могилу: от городского управления, от земства, от бывших учеников, от сослуживцев, от об-ва охранения народного здравия, от учеников 5, 6 и доп. класса, от детей детского сада и колонии и много других. В произнесенных над гробом речах покойный был охарактеризован, как личность в высшей степени светлая, со смертью которой общество потеряло незаменимого деятеля.

(Одесск. Нов. 28-го июля 1901 г.)

Г.Я Близнин, как преподаватель.

Специальным и основным предметом преподавания Г. Я. Близнина была всегда естественная история, но нередко, за недостатком преподавателей в училище, оп принимал на себя занятия и по другим предметам, например, по французскому языку и даже по русскому языку—в последнем случае в приготовительном классе. Строгий систематик в составлении плана преподавания и расположения материала своего предмета, в классных занятиях он держался метода живой деятельной беседы с своими слушателями; он не излагал предмета с кафедры в мертвой тишине класса, напротив того— его урок проходил в громком разговоре учителя с своими учениками: вопросы с одной стороны и ответы с другой непрерывно следовали одни за другими. Тут были и споры и замечания из личных наблюдений юных слушателей, которые не всегда соглашались с своим учителем в разсказе о знакомом им из деревенской жизни каком-либо растении или животном.

Довольный такими возражениями учитель с любопытством выслушивал своих оппонентов, давая им высказаться до конца и осторожно с педагогическим тактом наводил на правильное научное заключение. В класс он редко приходил, как говорится, «с пустыми руками», с ним всегда был или какой-либо прибор по содержанию урока, или коробка с минералами, или скелет животного, или просто большой пук только что сорванных растений. Гулявник, с которого Г. Я. начинал обыкновенно преподавание ботаники, сделался каким-то общим выражением в училище. «На уроке гулявник», говорили все, когда видели, как служитель подметал класс, усыпанный этим растением после урока естественной истории. Приносились на урок и плоды—груши и яблоки, излишком которых Г. Я. угощал тут же в классе своих учеников. Правда, бывали случаи и невоспитанного отношения учеников к доверчивому учителю — и из коробки с драгоценными минералами пропадали иной раз некоторые образцы, но преподаватель не останавливался перед такими печальными фактами и давал лишь понять классу, как не хорошо такое отношение к делу и насколько предосудительны такие поступки для достоинства учащихся детей. Но случаи эти бывали очень редко и они не могли препятствовать преподавателю в ведении полезного дела. В классе у Г. Я. стоял говор и неизбежный при этом шум; директор или инспектор, не зная поначалу в чем дело, спешили туда, откуда слышался этот шум, но узнав, что тут идет урок естественной истории, спокойно возвращались назад, потому, что это был шум хороший, разговор полезный. Да и нельзя было обойтись без этого движения в классе: каждый из учеников должен был посмотреть в микроскопе, разобрать цветок растения, разрезать тот или другой плод и т. д. Опытный глаз учителя умел отличить в ученике истинное желание познакомиться о предложенным предметом от шаловливой затеи произвести шум и суету; и стыдно становилось шалуну, когда преподаватель строгим замечанием обнаруживал его дурной поступок среди серьезных занятий. Такое стремление привлечь учеников к активной работе в изучении природы— было главною целью и заботой Г. Я. в преподавании; он наставлял учеников, как производить опыты, следить за жизнью в природе; занимаясь метеорологией, он приводил учеников к себе на станцию, знакомил с способами наблюдений и назначал им очереди для производства и записи наблюдений ими самими.

Замечательно то, что во время своего урока Г. Я. был всегда весел, необыкновенно подвижен, чем вносил в класс чрезвычайное оживление и вызывал в слушателях полный интерес к делу. Особенно увлекали учеников разсказы их учителя из собственной его жизни, что делалось тогда, когда к тому представлялся удобный случай; он говорил им о том, как он работал за границей, когда сам учился, разсказывал им о своих наблюдениях над животными и растениями, воспитанными им самим, между прочим о двух черепахах, которые жили у него долгое время в комнате и приходили к его рукомойнику, когда он становился умываться; дружба животных была велика и когда умерла одна из черепах, скоро от тоски за ней последовала и другая; разсказывал о больном аисте, покинутом товарищами во время отлета; этого аиста Г. Я. приютил у себя зимою; догадливая птица проводила ночь на спине коровы в сарае, пользуясь ее животною теплотой. Он говорил им о своих предположениях заняться ближайшим летом опытами и наблюдениями в верхних слоях воздуха помощью запускаемого змея с особенными для этой цели приспособлениями. Тут же попутно он давал советы, как следует относиться к природе и ее обитателям; он усиленно рекомендовал заботиться в зимнее время о маленьких пернатых, которые часто гибнут за недостатком корма; советовал детям выставлять так называемые кормовые столики с зернами или с какою-либо другою пищей для птиц; говорил о посадке растений, о тех «майских союзах» и праздниках древонасаждения, которые теперь прививаются в школах повсеместно. Что касается растительной природы, то Г. Я. не особенно стоял за внешнюю садовую культуру с подрезанными и искусно выдержанными растениями, которым ножницы и пила садовника придают подчас неестественные формы; он любил живую природу в ее собственной жизни на воле и свободе, поэтому и в своем садике не особенно заботился о расчистке дорожек и стрижке растений под гребенку. Любя и изучая природу в ее жизни и движении, Г. Я. не настаивал на гербаризации и засушивании растений, справедливо полагая, что засушенное и спрессованное растение, как мертвое, мало помогает понять его настоящую природу. Рекомендуя учащимся домашнее чтение по своему предмету, Г. Я. чаще других русских авторов называл Богданова и Кайгородова, популярные и действительно прекрасные сочинения которых назначал в награду лучшим ученикам. Общение учеников с своим учителем не ограничивалось только классными занятиями; к нему смело обращались ученики и вне урока в училище и даже у него на дому. Найдет ли что-нибудь мальчуган редкое на его взгляд, он сейчас же несет Г. Я. и ждет его объяснений, а затем просить учителя принять найденный предмет в училищный кабинет, будет ли это сосновая шишка грандиозных размеров, подсолнечник, морская раковина, кусок окаменелого дерева и проч., все это шло под стекло витрины или шкафов. И немало таких вещей набралось в богатом естественно-историческом кабинете Елисаветградского реального училища в долгие годы преподавания Г. Я. Есть между этими предметами и ценные коллекции из тропических стран, собранные и принесенные в дар училищу бывшими его учениками, совершавшими далекие путешествия, такова коллекция водорослей из Саргассового моря, подаренная училищу, по памяти к учителю, г. Росцишевским. В последнее время стали носить Г. Я. предметы археологические и древние монеты. Помощью небольшого увеличительного стеклышка, которое всегда было с ним, Г. Я. внимательно разсматривал принесенный ему предмет, поощряя занятия ученика и при этом, принимая вещь, требовал полного обозначения, где, когда и кем она была найдена. Ученики верили в авторитет своего учителя, и выражение: «так сказал Гавриил Яковлевич» было у них неопровержимым доказательством.

И ценили и любили ученики своего преподавателя; память о нем, как нам известно, осталась в учащихся неизгладимо; между прочим это выразилось в хранении некоторыми учениками предметов, так или иначе напоминающих им их любимого учителя: у одного в медальоне хранится портрет Г. Я., вырезанный из какого то журнала, у другого палочка, с которою гулял Г. Я. в поле, у третьего группа товарищей с Г. Я. среди них и т. д. Как обыкновенно бывает были у Г. Я, и особенно любимые ученики. Это были резвые, но чистые душою юноши, уцелевшие от тлетворного действия возможных в жизни влияний, откровенные и приветливые по своей природе. Однажды такой юноша опасно заболел; любящий учитель непрерывно справлялся о состоянии здоровья своего больного ученика и не у родителей его, а тихонько, стороною у других лиц. Больной тем не менее это знал и по выздоровлении первым делом отправился показаться своему доброму учителю. Обрадованный наставник был тронут до глубины души.

Учиться у Г. Я. было и легко и трудно; это зависело от степени внимания самих учащихся и от других, можно оказать внешних причин. В содержательности уроков его и педагогическом уменьи не могло быть никакого сомнения, что, конечно, в значительной мере облегчало занятия и вызывало к ним особенный интерес; но Г. Я. в своем преподавании оставлял совершенно в стороне классный учебник, он его почти не раскрывал и всегда жаловался на то, что хорошего руководства по естественной истории у нас нет. Вследствие этого, ученик, пропустивший почему либо уроки, не был в состоянии пополнить в должной мере пропущенное, ибо не слыхал объяснений преподавателя. Еще в более худшем положении бывали посторонние лица, являвшиеся в училище на экзамен. Не один раз делалось Г. Я. предложение составить свой учебник, но он отклонял эти предложения прежде всего потому, что живое слово, активная работа преподавателя не могут быть уложены в мертвую букву печатной книги. Поэтому Г. Я. в своем преподавании держался составления различных схем, таблиц, чертежей, а также рисунков, которые ученики должны были делать собственноручно с живых экземпляров не только карандашом, но и красками. Он любил выставлять в классе различного рода наглядные пособия и очень часто прибегал к опытам и демонстрированию.

Любил Г. Я. и самое училище, которое он знал со дня основания; он любил его особенною любовью, которая понятна только тому, кто связал с ним всю свою трудовую деятельность и большую часть своей жизни. Он любил его как часть своего собственного существа, как нечто живое, дышащее и говорящее, как хранилище его дум и чувств, с его знаменем науки и собравшимся под этим знаменем его великолепным населением. И счастлив он, свершивший свой путь, до конца не под бременем, а в удовольствии учительского труда.

Н. Марков.

Памяти Г. Я Близнина.

Два стихотворения ученика дополнительн. класса Г. Витлина.

I.

Не умер он, — он жив! Его благих деяний
В признательных сердцах живут еще следы,
В душе я берегу в ряду воспоминаний
Его родные мне и светлые черты.
Сквозь сумрак прошлого мне веет теплотою
Со слов его, в душе хранящихся моей,
И верю я, — он жив своею добротою,
С теплом любви в душе и правдою своей.
Он, как отец родной, привлек нас обаяньем
Натуры честной, светлой и прямой,—
И жаждали мы жить его груди дыханьем,
Болеть душой его, скорбеть его тоской.
Он посылал всегда привет на зов несчастья,
На звук призывный отклик свой давал,
И полон взгляд его был теплого участья,
Когда на нас он ласкою взирал.
О, сколько раз я вспоминаю наши встречи,—
Они так памятны и так мне дороги,
Что, полные любви, я ласковые речи
Его храню теперь на дне моей души.
Он часто говорил: «Святые цели жизни
Любить все доброе и истине служить,
И всякий гражданин для нужд своей отчизны
Обязан сил своих и жизни не щадить».—
О, как любил порой он в час отдохновенья
Нас в таинства природы посвящать,
Взглянуть на мир земной во дни его творенья
И жизни опытом наш ум обогащать.
Он смело вел нас в бой с неправдою и тьмою
И светом знания хотел нас озарить,
И в каждом он всегда отзывчивой душою
Старался к истине стремление вселить.
Но грозный час настал, — он умер. Вопль рыданий
Сопровождал его в небесный мир иной,
Где нет людских забот, томящих мук, страданий,
Невозмутимый где царит один покой...
Спи-ж мирно, труженик! Безмолвная могила
Хранит твой дорогой и милый сердцу прах,
Но слов твоих святых она не сохранила,
Они живут теперь в признательных сердцах...

II.

Когда от борьбы и земной суеты
Сердце жаждет привета с мольбою,
И неопытный ум рой нахлынувших дум
Осаждает мятежной толпою,—
Светлый образ твой мне в утомленной душе
Путеводною светит звездою,
Заглушает в груди бурный ропот тоски
И—безплотный, ты все же со мною!
Да... ты в нас не умрешь. И теперь ты живешь
Силой слов твоих, полных участья,
И теперь те часы, что с тобой провели
Мы храним, как наследие счастья...
Яркий пламень любви проникает твои
Все сердечные к нам отношенья,
Озаряет дела твои светом добра
И дарует душе утешенье.
Ты учил нас, как жить, чтобы жизни сей нить
Не тянулась без смысла и цели,
Чтоб в житейской борьбе не остынуть душе,
В ней чтоб чувства благие кипели...
И в познания храм доступ юным сердцам
Дал ты, полный к питомцам любовью,—
О, наставник родной, благодарной душой
Я б прильнул к твоему изголовью,
Я принес бы тебе за труды твои все,
За любовь — благодарные слезы!
Ты ж ушел в мир теней... Над могилой твоей
Лишь увядшие шепчутся розы...

Г. Я. Близнин среди учащихся.

Воспоминания ученика дополнительного класса И. Чухрея.

В преподавании Г. Я. нас, учеников старших классов особенно увлекало то, что он все объяснения старался иллюстрировать или опытами, или, что было еще интереснее, разсказами из своих личных наблюдений. Передам два таких разсказа из урока, на котором шла речь о признаках твердости минералов; прошло уже не мало времени с тех пор, а разсказ и личность уважаемого учителя в моей памяти так живы, как будто это было вчера.

Как то, начал Гавриил Яковлевич, мне пришлось съездить по делу в Кривой Рог. Я, по приезде туда, сейчас же устроил маленькую экскурсию, так как слыхал, что там есть замечательная порода черного гранита. Действительно, я набрал его несколько экземпляров и набил ими свои карманы. Когда я возвращался домой, то камни, ударяясь друг о друга, издавали какой-то металлический звук и прохожие с изумлением оборачивались и смотрели на меня, а я, не смущаясь, продолжал свой путь. Я привез несколько экземпляров этого гранита сюда и они теперь еще находятся у нас в кабинете естественных наук. Так вот, значит, такой звук явно свидетельствует о необычайной твердости того гранита.

А вот другой разсказ. Я в сообществе нескольких знакомых, находясь в южной части Крыма, вздумал осмотреть известную гору «Пим-Баш-Коба». Название этой горы татарского происхождения, а именно: «Пим» означает тысяча, «баш» голова и «коба» — гора, следовательно вместе это— «гора тысячи голов». В главной пещере этой горы открыли массу человеческих остовов, неизвестно по каким причинам там оказавшихся; (предполагают, что во время сильной чумы или холеры туда сносили покойников). Так вот мы и отправились туда. Так как мы думали забраться в глубь пещеры, то мы прихватили несколько факелов. Пройдя первую половину пещеры, представляющую собой высокую галерею, мы вошли в обширное помещение. Сначала мы были просто ослеплены тем блеском, который издавали кристаллы сталактитов и сталагмитов, отражая свет факелов. Казалось, мы находились в тех волшебных залах пышного дворца, в которых жили лишь сказочные феи. Но довольствоваться только одним созерцанием красоты для нас было мало, и мы попробовали отломить несколько кусков сталагмита, но как мы ни старались, усилия оказались тщетны; мы хотели достать кусок сталактита, и для этого один из нас выстрелил, но результатом этого был только оглушительный гул, отдавшийся при этом тысячекратным эхом, а пуля отскочила, как от стальной массы, не отбив ни кусочка известняка. Как мы ни старались, но нам пришлось вернуться с пустыми руками. Так вот, видите ли, и известняк, переживший процесс растворения и кристаллизации, получает громадную твердость.

Как в этих разсказах, так и вообще в разговорах Г. Я. с воспитанниками чувствовалось что-то родственное; как много испытавший отец в кругу семейного очага разсказывает затаившим дыхание слушателям о своих приключениях в дальних странах, так и Г. Я. среди учеников развивал любовь к экскурсиям. В начале весны можно было часто видеть, как Г. Я., окруженный несколькими учениками, ходил по проталинам в своей любимой «Озерной балке», где собирал первые растения, закладывал их в книгу, собирал жучков, называемых «кузькой», набивал карманы кристаллами полевого шпата, кварца, слюды, кусками песчаника и в то же время объяснял их происхождение, состав, пересыпал свои слова латинскими терминами и, довольный понятливостью учеников, возвращался домой.

В последнее время, он очевидно предчувствовал близость своего конца. Так на третий день по окончании экзаменов я стоял с несколькими учениками у входа в училище. В это время из парадной двери училища вышел Г. Я. Лицо его озаряла тихая, постоянная улыбка. На нем было накинуто на плечах летнее пальто, а на голове была касторовая шляпа одного цвета с пальто. Мы шумно, с радостью приветствовали его и, окружив, пошли за ним вниз по улице. По дороге мы коснулись вопроса, в то время нас более всего интересовавшего, а именно: останется ли он у нас классным наставником в будущем году. Гавриил. Яковлевич, не спеша, сказал: «вряд ли я доживу до начала нового учебного года, чтобы быть у вас классным наставником, а если и буду жить, то меня назначат классным наставником в приготовительном классе, так как в седьмом будет директор. Мы начали уверять его, что он еще долго будет здравствовать и он тихо, как бы про себя, сказал: «Дай Бог», но Богу было угодно отозвать его к Себе.

Несколько часов с Г, Я. Близниным.

Воспоминания ученика дополнительного класса А. Слободского.

Памятны мне несколько часов занятий нашего доброго старика Г. Я. Близнина с учениками, в числе которых был и я.

1. Это было сравнительно давно. Прошло лето... наступили занятия. Мы, ученики 3-го класса ждали урока по новому для нас предмету, — естественной истории. Раздался пред урочный звонок и чрез несколько минут появился перед нами престарелый, но живой учитель с пучком цветков, улыбнулся и стал раздавать каждому ученику по цветку с листком. Все это нас занимало и мы с вопросами и шутками бегали по классу за учителем. Кончилось наглядное изучение и раздался голос учителя: «будьте любезны—займите свои места». Тут лицо Г. Я. преобразилось в серьезное, сосредоточенное и он начал объяснять, выводить результаты нашего разсматривания.

Свои объяснения Г. Я. прерывал воспоминаниями о профессорах, о своих товарищах коллегах по ученой деятельности и наконец о своих бывших лучших учениках. Этими разговорами он увлекал нас и с добрым сердцем внушал нам интерес к занятиям и любовь к своему предмету, но ученики, в классной дисциплине, через меру пользовались добротой своего учителя. Когда Г. Я. замечал, что ученик разошелся, то он его предупреждал, ставя ему в журнал за поведение двоеточие, а потом соединял это двоеточие в единицу, если провинившийся не исправлялся. Впрочем это редко нарушало наши занятия и урок проходил весело и значительно.

II. Другое, что помнится мне, было недавно. Почти целый день проводил Г. Я. в училище, где он заведывал метеорологической станцией, которой отдал немало физического и умственного труда.

Однажды мы пришли на метеорологическую станцию, на наблюдения. Это было в последний год его жизни, я переходил в седьмой класс. Г. Я. объявил нам, что каждые четыре ученика нашего класса должны являться по очереди на станцию в пять часов дня и в восемь часов утра следующего дня. На занятия я опоздал на несколько минут и пришел уже в то время, когда он с сияющим лицом стоял с тремя учениками около электрического прибора, показывающего направление ветра; Г. Я. был в простом цивильном сюртучке. Я извинился, что опоздал, и Г. Я. велел ученикам объяснить мне пройденное.

Осмотрев на станции барометры и записав в книжечку величину давления атмосферы, мы спустились во двор; при этом Г. Я. обращался ко мне каждый раз с вопросом: «понял ли опоздавший»? (он любил незлобно пошутить).

Во дворе первым вопросом было: какую часть неба занимают облака и какие они теперь? Как раз погода была чудная, тучи занимали всего пятую часть неба. В огороженной части двора мы записывали температуру на различной глубине по термометрам разных систем, влажность воздуха по гигрометрам, и многое хорошее и поучительное видали мы тут. Окончивши наблюдения, мы подписались. Я расчеркнулся, такс как на душе было очень отрадно, но Г. Я. заметил: «Ну не расчеркивайтесь, как будто векселя подписываете?» Но это было сказано с такой добротой, что я совсем не обиделся, и мы приняли это с веселым смехом.

На другой день я пришел в семь часов, Г. Я. был уже на месте. Пока пришли другие ученики, я с ним поговорил по душе: он все переносился к прошлому, а прошлое было такое светлое, светлое.... Пришли ученики, мы сравнили утреннюю температуру и влажность со вчерашними, записали и разошлись, поблагодарив своего учителя.

Тяжело теперь сознавать, что это было последним часом наших занятий.

Не эти два, записанные мною, момента залегли в мою память; их можно насчитать гораздо, гораздо больше, но довольно и этих двух, чтобы вызвать к жизни симпатичную личность доброго учителя.

Гавриил Яковлевич Близнин.

Некролог, помещенный в № 8 Ежемесячного Метеорологического Бюллетеня Николаевской Главной Физической Обсерватории за 1901г.

3-го Августа (21-го Июля. по стар. ст.) скоропостижно скончался в с. Дахновке, Киевской губ., в возрасте свыше 60-ти лет, заведующий метеорологическою станциею при Елисаветградском земском реальном училище, известный ученый Гавриил ЯковлевичБлизнин.

Земская метеорологическая станция в Елисаветграде, образцово действующая с 1874 г., обязана своим существованием и развитием главным образом заботам Гавриила Яковлевича, почти вся ученая деятельность которого тесно связана с деятельностью этого учреждения. Гавриил Яковлевич своим примером показал, что в руках энергичного и талантливого изследователя скромная обстановка обыкновенной метеорологической станции и лаборатории средне-учебного заведения может оказаться достаточной для выдающихся по своим результатам наблюдений и опытов.

Особенно важное научное значение имеют труды Г. Я. Близнина, посвященные циркуляции влаги в почве. Определения влажности почвы при Елисаветградской метеорологической станции начаты Г. Я. в 1887 г. и с тех пор регулярно велись до его смерти. Он приступил к своему изследованию влажности почвы в такое время, когда в России еще не было учреждения; которое бы заботилось об организации изследований по сельскохозяйственной метеорологии, и таким образом он является одним из немногих пионеров в этой области науки. Работы Г. Я. Близнина по изследованию влажности почвы имеют то огромное преимущество перед изследованиями некоторых других ученых, посвященными тому же вопросу, что они велись им в связи с изследованием температуры почвы на различных глубинах и при различных условиях; благодаря такой постановке наблюдений и дополнению их удачными лабораторными опытами Г. Я. удалось установить, между прочим, тот в высшей степени любопытный и важный факт, что во многих случаях изменения влажности отдельных слоев почвы объясняются перемещением влаги в виде пара из более теплых в более холодные слои и образованием в последних росы. Он показал также, с какими ограничениями можно пользоваться наблюдениями помощью лизиметров для суждения о перемещении влаги в почве. Выведенные из наблюдений над влажностью почвы результаты Г. Я. попытался применить к решению вопроса о наиболее выгодной глубине пахоты, вопросу весьма важному для земледельческой практики, а свои заключения проверил опытом.

Заведуя земскою метеорологическою станциею, Г. Я. вообще останавливался преимущественно на вопросах, выяснение которых представляет интерес для земств. Одно из своих изследований он посвятил вопросу о том, какие метеорологические условия наиболее благоприятствуют урожайности озимой пшеницы в Елисаветградском уезде. Материалом для этой работы послужили сельскохозяйственные записи нескольких экономий в уезде за продолжительное время, с которыми сопоставлялись результаты наблюдений Елисаветградской и некоторых других станций.

Наблюдениями своей станции Г. Я. воспользовался также для поверки одной из весьма распространенных на юге России народных примет о погоде, причем затронул вопрос о периодичности холодных и теплых зим.

Состоя председателем возникшего по его же инициативе местного Отдела Русского Общества охранения народного здравия, Г. Я. оказывал помощь врачам при разработке вопросов о влиянии погоды на здоровье, доставляя им нужные метеорологические данные с надлежащими объяснениями, и сам напечатал статью о влиянии атмосферных осадков на заболеваемость горловыми болезнями.

Нельзя не упомянуть еще об одном начинании Г. Я., которое, лишь вследствие скромности почившего, почти забыто: я говорю об организации первой на юге России густой дождемерной сети. Район этой сети ограничивался, правда, одним Елисаветградским уездом, но важен почин. Наблюдения Елисаветградской сети до ее слияния с сетью проф. А. В. Клоссовского издавались в виде литографированных бюллетеней. Г. Я. принадлежит так же инициатива в деле распространения предсказаний Главной Физической Обсерватории среди сельских хозяев; по его совету земство Елисаветградского уезда возбудило ходатайство о том, чтобы обсерватория ежедневно по телеграфу сообщала Елисаветградской станции краткие сведения о состоянии погоды в Европе и, буде возможно, также предсказания на следующий день, он же взял на себя заботу о распространении предсказаний в своем уезде.

Здесь не место говорить о заслугах Г. Я. как педагога и как общественного деятеля; посвященные его памяти статьи газет юго-запада России красноречиво свидетельствуют о том, какой любовью и каким уважением он пользовался но только среди своих товарищей и учеников, но и вообще среди всего интеллигентного населении Елисаветграда.

Наша метеорологическая сеть лишилась в лице Гавриила Яковлевича выдающегося ученого сотрудника, а Елисаветградская станция незаменимого руководителя.

А. Каминский.

Гавриил Яковлевич Близнин.

Некролог, помещенный в № 9 Метеорологического Вестника Императорского Русского Географического Общества за 1901 г.

21-го Июля скончался в селе Дахновке Киевской губ. заслуженный преподаватель Елисаветградского реального училища и заведующий метеорологической станцией при нем Гавриил Яковлевич Близнин в возрасте свыше 60 лет. Смерть произошла от паралича сердца.

Близко знавшие покойного удивляются сохранению Г. Я. Близниным до конца дней бодрости, огромному запасу знаний, способности отзываться на все хорошее, увлекаться и увлекать других. Понятно, что покойный был видным членом местного общества: он был председателем отдела общества охранения народного здравия, членом директором общественной библиотеки, членом коммиссии для народных чтений, старейшим гласным думы и т. д. Перед самым своим отъездом на летние каникулы в Дахновку Г. Я. Близнин окончил работу свою о климате Елисаветграда.

Работы покойного по метеорологии тесно связаны с деятельностью Елисаветградской метеорологической станции, которою он руководил почти четверть века и потому многие черты ученой службы покойного мы можем найти в описании Елисаветградской метеорологической станции, помещенной нами в Научной Хронике майского выпуска Метеор. Вестника за прошлый год. Нелишне заметить, что описание это вызвано было исполнившимися незадолго перед тем 25-летием станции и составлено при помощи справок, которые доставил покойный по нашей просьбе. Необходимо прибавить, что особое значение имеет работа Г. Я. Близнина о влажности почвы, работа, в которой он между прочим доказывает на основании организованных и обработанных им наблюдений перегонку паров между слоями почвы; работа эта напечатана в отчете и трудах Одесского Отдела Императорского Российского Общ. Садоводства за 1890г. Не менее интересен вывод, полученный Г. Я. Близниным при разработке вопроса о влиянии метеорологических элементов на урожайность озимой пшеницы; средние урожаи соответствуют слабым отклонениям температуры, влажности и осадков от нормальных величин, увеличение же урожаев происходит при таких отклонениях, которые сглаживают неровности свойственные временам года; вывод этот основан на массе материала доставленного земскою статистикою. Трудясь над благоустройством своей станции, Г. Я. Близнин достиг того, что она получила бюджет в 1500 р., сам же довольствовался незначительным вознаграждением в 300 р., ибо все появляющиеся ресурсы обращал на пользу станции. Закончим это наше краткое воспоминание об утраченном деятеле нашей науки перифразом заключительных слов выше упомянутой заметки нашей: за последние годы наша сельскохозяйственная метеорология сделала крупные шаги вперед, но нужно помнить о передовой роли, которую выполнила в ее истории Елисаветградская станция, и о заслугах ее руководителей г.г. Пржишиховского и Близнина, которым пришлось 27 лет тому назад отыскивать и прокладывать новые пути.

Далее предоставим слово сотрудникам почившего, старшему наблюдателю метеорологической станции г. И. Грановскому и младшему наблюдателю г И. Кулешу, подавшим в Елисаветградскую городскую управу 30 Июля следующее заявление:

«Считаем долгом довести до сведения управы, что не только те издания метеорологической станции, которые печатались в Ведомостях Елисаветградского Общественного Управления, будут печататься и теперь, но и все текущие работы по станции будут с точностью и безпрерывно продолжаться, как на то наставил нас дорогой и истинно любимый нами покойный заведующий Гавриил Яковлевич Близнин. Когда пред выездом Г. Я. на отдых в Дахновку пришлось распрощаться, мы слали ему массу всевозможных хороших пожеланий, не подозревая того, что мы в последний раз и видим и говорим и служим тому, кто для нас был но только начальником, но и учителем, наставником, попечителем, и который, как отец относился к нам. Да можем ли мы забыть такого дорогого и милого начальника, который кроме того, что любил сам свое дело, но в то же время внушал нам любовь к тому же. Мы занимаясь на метеорологической станции не чувствовали несомого нами труда, мы всегда были готовы все исполнить, лишь бы заметить при этом добрый и славный взгляд Гавриила Яковлевича. И так, уезжая Гавриил Яковлевич на отдых в Дахновку, доверил нам, т. е. старшему и младшему наблюдателям вести все текущие работы по станции, надеясь, что все будет исполнено. Да будут его надежды исполнимы не только при жизни, но и за гробом».

Гавриил Яковлевич Близнин.

Некролог, помещенный в № 20-м Известий Елисаветградского Общества Сельского Хозяйства за 1901 г.

Наше общество сельского хозяйства понесло большую утрату: скончался один из наиболее уважаемых и наиболее деятельных сотрудников нашего общества и наших «Известий», Гавриил Яковлевич Близнин. Смерть унесла его неожиданно 21 Июля, в субботу, в Дахновке, куда он поехал отдохнуть. Еще в день выезда Гавриила Яковлевича из Елисаветграда, 8 Июля, мы получили от него письмо с проектом расширения сети дождемерных станций и с сообщением, что Елисаветградская метеорологическая станция почти закончила разработку накопившихся за много лет данных по температуре воздуха и почвы, и уже приступила к разработке данных по осадкам. Гавриил Яковлевич надеялся приступить к этой последней и важнейшей для нашего сельского хозяйства работе тотчас, после возвращения в Елисаветград, по судьба решила иначе.

Заслуги людей, подобных Гавриилу Яковлевичу, не бросаются в глаза и потому считаем долгом справедливости отметить хотя важнейшие результаты его трудов в области наиболее близкой нам. Благодаря его изследованиям о влаге в почве, выяснилось, что переход воды в парообразном состоянии из одного слоя почвы в другой имеет важнейшее значение для нашего сельского хозяйства; его труд по этому вопросу стал классическим в метеорологической и сельскохозяйственной литературе. Гавриил Яковлевич расширил сеть станций для дождемерных наблюдений в нашем уезде; им начато изучение распределения осадков у нас на юге. Это изучение легло основой для работ по распределению осадков в юго-западной России, которые впоследствии продолжались профессором Клоссовским. Гавриилом Яковлевичем начато строго научное изучение условий, способствующих скоплению влаги в почве; он первый затронул таким образом вопрос, который после его выяснения должен указать средство для вполне успешной борьбы с засухами. Мы не имеем возможности исчерпать здесь все результаты плодотворной деятельности Гавриила Яковлевича в области сельскохозяйственной метеорологии и нам это слишком тяжело делать теперь же, только что возвратившись от свежей могилы, в которую мы опустили тело этого честного труженика. Скажем ему только великое спасибо за все, что он нам оставил. Не забудем, что только трудами таких людей, как Гавриил Яковлевич, которые работают не для наживы, не для почестей или наград, но руководимые живым интересом к своему делу и любовью к истине и к людям, и движется человечество вперед.

Награды и отличия, которыми был удостоен Г. Я. Близнин за труды по метеорологии.

I. На сельскохозяйственной и фабрично-заводской выставке 1884 года в Одессе Метеорологическая Станция при Елисаветградском Земском Реальном Училище удостоена почетного отзыва «за систематическое производство наблюдений и первое применение их на юге России к сельскохозяйственным целям».

II. Императорской Академией Наук Г. Я. Близнин во внимание к заслугам по изследованию климата России утвержден 9-го Апреля 1885 года корреспондентом Главной Физической Обсерватории.

III. Обществом естествоиспытателей при Императорском Новороссийском Университете избран 11-го Октября1885 года в действителные, а 17-го Марта 1886 г. в почетные члены общества.

IV. От распорядительного Комитета Херсонской земской сельскохозяйственной и промышленной выставки 1890 года получил за атлас метеорологических таблиц награду первой степени золотую медаль. (Свидет. 19 Октября 1890 года).

V. От Императорского Московского общества сельского хозяйства получил серебряную медаль за представленную на Всероссийскую выставку 1895 года диаграмму влажности почвы (Свидет. 15 декабря 1895 года).

VI. На Всероссийской промышленной и художественной выставке в Нижнем Новгороде присужден Г.Я. Близнину в Елисаветграде диплом первого разряда за организацию образцовой Метеорологической станции в Елисаветграде и за первые в России, весьма важные для сельского хозяйства, изследования над влажностью почвы.

VII. От Императорского Вольного Экономического общества за продолжительную и плодотворную деятельность на пользу науки и русского земледелия присуждена Г. Я. Близнину малая золотая медаль. (Грамота от 24-го мая 1897 г.).

Некролог Г.Я. Близнина, читанный д-ром Штейном в заседании Отдела Русского Общества Охранения народного здравия 23-го Октября 1901 г.

Милостивые Г-ыни и М. Г.!

В жизни провинциального общества, где общественных деятелей вообще мало, потеря того или другого лица, того или другого общественного работника резко отзывается на тех сторонах общественной жизни, где особенно проявлялась деятельность выбывшего из строя работника. Провинциальные общественные учреждения не раз бывают в таких случаях поставлены в безвыходное положение, не раз является серьезная угроза их жизнедеятельности, так как не всегда находится лицо, могущее вполне заменить ушедшего общественного деятеля. С подобными явлениями нам приходится встречаться в последнее время в нашей общественной жизни, с подобным явлением приходится знакомиться и нашему молодому обществу, которое очень рано стало знакомиться с невзгодами и потерями. Такую тяжелую горестную потерю мы понесли теперь в лице так неожиданно скончавшегося учредителя и первого председателя нашего Отдела Гавриила Яковлевича Близнина, краткие сведения о жизни и деятельности которого я считаю своим долгом сообщить в сегодняшнем заседании. Заранее прошу извинения почтенного собрания за неполноту этих сведений, так как материалы которые мне удалось раздобыть крайне скудны.

Гавриил Яковлевич Близнин родился в Петербурге 22-го Сентября1838 г.; происходил он из дворян. Учился он в Одесском Ришельевском лицее по камеральному отделу; лицей он окончил в 1859 г. т. е. 21-го года. В 1865 году он определен учителем товароведения и химии в Одесское Коммерческое училище, где он однако проработал недолго. Через 3 года болезнь (насколько нам известно грудная) заставила его выйти в отставку. Но Гавриил Яковлевич отдыхал не долго; в 1870 г. Правление Елисаветградского Земского Реального Училища пригласило его на должность помощника директора училища и преподавателя естественных наук; таким образом деятельность Г. Я. в училище продолжалась непрерывно 31 год. Главными предметами его преподавания были естественные науки и химия, которые он любил и в области которых непрерывно работал в течение всей своей жизни, не переставая интересоваться всем, что появлялось нового в этих науках. Кроме этих главных предметов Правление училища время от времени поручало Г. Я., то преподавание русского языка, арифметики и предметных уроков в приготовительном классе, то преподавание французского языка в низших классах, то преподавание физической географии в высшем классе училища. С 1882 года Г. Я. поручается заведывание метеорологическою станциею при училище, продолжавшееся непрерывно 19 лет. Здесь он положил не мало труда, отдаваясь с любовью делу, стараясь обобщить данные и наблюдения, которые он делал аккуратно в течение многих лет, стараясь извлечь из научных данных выводы, годные для практической жизни; он на этом поприще принес большую пользу, что не раз было оценено по достоинству учеными обществом и общественными учреждениями. Так, Конференция Императорской Академии Наук, во внимание к заслугам Г. Я. по изследованию климата России утвердила его в 1885 г. корреспондентом Главной Физической Обсерватории; в том же году Общество естествоиспытателей при Новороссийском Университете избрало его в число действительных членов и затем в свои почетные члены, честь выпадающая крайне редко на долю провинциального работника; далее Распорядительный Комитет Херсонской Земской сельскохозяйственной и промышленной выставки 1890 года удостоил Г. Я. золотой медали (награда 1 степени) за атлас метеорологических таблиц; от Императорского Московского Общества сельского хозяйства он получил серебряную медаль за представленную на Всероссийскую сельскохозяйственную выставку 1895 г. диаграмму влажности почвы; наконец, в 1897 г. Императорское Вольно-экономическое Общество удостоило Г. Я. малой золотой медали за продолжительную и плодотворную деятельность на пользу науки и русского земледелия. Вы видите, М. Г-ни и М. Г-ри скольких завидных наград и почестей удостоился покойный Г. Я., почестей, о которых вследствие его необычайной скромности многие из Вас узнают может быть теперь в первый раз. Но научной и педагогической деятельностью не исчерпывалась вся работа покойного; не было почти ни одного полезного общественного начинания, где бы он не явился одним из сотрудников. Являясь старейшим гласным нашей Городской думы с 1875 г. он в нее вносил свет знания, он являлся защитников всего справедливого, он всегда к сердцу близко принимал интересы своих сограждан; не было в думе ни одной более или менее важной Коммиссии, где бы он не являлся одним из наиболее дельных членов; достаточно упомянуть, что он состоял постоянным членом санитарной коммиссии, членом коммиссии по вопросу об освещении города, председателем коммиссии по наводнению, членом коммиссии по водоснабжению, председателем переписной коммиссии и т. д. За работу по этой последней коммиссии, работу сложную и нелегкую, он удостоился даже Высочайшей благодарности.

Что касается других общественных учреждений, где работал покойный Г. Я., то укажем на коммиссию народных чтений, где он состоял членом; на общественную библиотеку, где он состоял членом директором и наконец на наш Отдел Общества охранения народного здравия, где он был не только председателем, но и одним из самых деятельных членов. Так как деятельность Г. Я. в местном Отделе вся протекла на наших глазах, то мы позволим себе на ней остановиться несколько дольше.

Это было в 1895 году. Вербуя членов учредителей для нашего Отдела из различных слоев местной интеллигенции я решил обратиться и к Г. Я. Я не забуду того радушия и того сочувствия, которое он проявил по отношению к затеянному нами делу учреждения в нашем городе Отдела Общества охранения народного здравия. Когда 2 года спустя, в 1897 г., наш Отдел был разрешен и было созвано собрание учредителей, он первый явился на это собрание; тогда же он и избран был председателем нашего отдела, и в этой должности оставался до самой смерти. В нашей памяти еще свежа та

толерантность к чужому мнению, то безпристрастие, с каким Г. Я. Вел наши заседания в течение почти 5 лет; вне этих заседаний ему также приходилось работать не мало, так как он состоял деятельным членом не только всех постоянных коммиссий нашего Отдела, но и многих временных коммиссий. назначавшихся для разработки того или другого вопроса. Так напр., он состоял членом коммиссии по вопросу о санитарном улучшении нашего города, членом редакционных коммиссий, членом коммиссии для выработки проекта устройства детских колоний, членом коммиссии для выработки программы изследования местных средних учебных заведений, членом коммиссии для устройства летних детских колоний и членом коммиссии по устройству и заведыванию детским садом; во всех этих коммиссиях Г. Я. не только числился, но самым аккуратным образом посещал их заседания и принимал деятельное участие как в разработке теоретических вопросов, так и в практическом осуществлении намеченных задач. Кто не помнит, как много поработал покойный Г. Я. при устройстве нашего «Детского Сада»; с утра до вечера он находился в саду, руководя работами по устройству ограды, вырубке сухих деревьев, очистке сада и насаждению новых деревьев; когда уже сад был открыт, он почти ежедневно являлся дежурить, наблюдать и руководить детьми, посещающими сад. Состоя членом коммиссии по заведыванию другим нашим учреждением—детской колонией, он не мало труда и забот уделил ему; не раз можно было видеть Г. Я. плетущимся пешком в колонию и там он входил во все мелочи, во все детали ее жизни, принимал близко к сердцу ее нужды, ее радости и печали; и нужно было видеть ту любовь, искреннюю детскую любовь, которую проявляли наши юные колонисты к покойному Г. Я. Для полной картины деятельности Г. Я. как члена нашего Отдела мы должны отметить еще, что им сделаны на заседаниях нашего Отдела следующие доклады: 1) «Об экскурсии для осмотра местных водопроводных сооружений», 2) «Об анализе водопроводной воды». Кроме того он совместно со мной внес предложение об устройстве Отделом популярных чтений по гигиене, предложение, последствием которого явилось устройство 9-ти таких чтений в течение двух лет.

Взгляды покойного Г. Я. вырисовывались в его речах, которые он произносил ежегодно на наших годичных собраниях; заключение его речи на последнем нашем годичном собрании, которое к нашему горькому сожалению, оказалось прощальным, является как бы заветом покойного нашего председателя, обращенным как к нам, членам Отдела, так и ко всему местному обществу; «Мы надеемся, сказал Г. Я., что наш Отдел, разсматривая научные вопросы общественной гигиены и санитарии, будет продолжат увеличивать число и качество мероприятий на пользу народного здравия, мы надеемся, что и средства для практических мероприятий Отдела будут постепенно расти вместе с распространением гигиенических знаний в нашем обществе.

Избранный для деятельности нашего Общества и отдела путь верно ведет к цели, причем остается только твердо помнить, что каждая научно обоснованная мысль, имеющая в виду улучшение общественного здоровья, неминуемо в этом отношении принесет пользу, хотя бы косвенную, тому обществу, среди которого она будет распространена.»

Прекрасную и вполне верную характеристику Г. Я. дал священник о. Г. Сорокин в своей речи над гробом покойного. «Будучи, сказал он, серьезным и требовательным к самому себе, Г. Я. был так же требователен и к своим ученикам и прежде всего желал видеть у юных своих питомцев серьезность и добросовестность отношения к делу; но требовательность свою он соединял с чувством высокой справедливости и любви к подрастающему поколению и в каждом отдельном случае сообразовался с характером и способностями ученика, а потому и пользовался вполне заслуженной любовью и расположением учеников. Еще большею любовью и симпатиями пользовался Г. Я. среди своих сослуживцев и в кругу друзей и знакомых. Мягкий, обходительный, ласковый, в высшей степени уравновешенный во всех своих действиях, отзывчивый в горе и радости, он был искренно любим всеми, кто знал его и положительно не имел врагов. Главною чертою его характера была скромность, он никогда не гордился и не превозносился своими достоинствами пред другими и не любил даже заводить разговоры на эту тему; он всегда с удовольствием выслушивал мнения молодых и принимал к сведению.»

Другой «ближайший по долгой совместной службе товарищ» Г. Я., инспектор местного земского реального училища Н. Ф. Марков, так характеризует покойного: «Естествовед, ученый естествовед по специальному образованию, учитель, гуманнейший наставник по профессии, общественный деятель по роду внеслужебных занятий, он был известен во всех сферах своей деятельности, как заметный работник с постоянной светлой инициативой. Полагавший в основу всего лишь научные теории, он с необыкновенным трудолюбием шел этим путем к конечным выводам и только ими удовлетворенный высказывал свои мнения. Обладая огромным запасом научных знаний, член академических обществ, он до старческих дней в своих занятиях оставался поразительно добрым и увлеченным». Таковым рисуют Г. Я. люди, близко знавшие его, люди, прожившие с ним многие годы.

8-го Июля настоящего года Г. Я. уехал отдохнуть в с. Дахновку, Киевск. губ. Уезжая, он сообщил мне адрес свой и прибавил при этом, что уезжает из города всего на 2—8 недели; он почти угадал срок, так как через 2 недели он вернулся в город, но вернулся уже не живым человеком, не в пассажирском вагоне, а в товарном с роковой надписью покойник.

Скончался Г. Я. 21-го Июля, в субботу, на 63м году жизни от паралича сердца. Извещенный 22-го Июля о его кончине Совет нашего Отдела собрался в экстренное заседание и принял следующие решения: 1) возложить венок на гроб почившего с надписью: «Елисаветградский Отдел Русского Общества охранения народного здравия своему глубокоуважаемому председателю и учредителю; 2 явиться совету в полном составе на вокзал для встречи тела усопшего, а также сопровождать тело до могилы; 3) разослать всем членам Отдела извещение о смерти Г. Я. с приглашением присутствовать на похоронах; 4) закрыть действие сада в день похорон, 5) на первом же общем собрании Отдела отслужить панихиду по покойном Г. Я. и 6) предложить Отделу увековечить память почившего помещением портрета покойного в комнате заседаний Совета и учреждением стипендии его имени в детской колонии Отдела.

24-го Июля тело покойного Г. Я. привезено было в Елисаветград и на вокзале было встречено учебным персоналом и учащимися реального училища во главе с директором училища, Советом и членами местного Отдела Общества охранения народного здравия, городским головой, гласными городской думы, полициймейстером, председателем и членами земской управы и многочисленными сотрудниками и знакомыми покойного. По совершении законоучителями реального училища краткой литии тело покойного, в сопровождении погребальной колесницы, перенесено было на руках преподавателей и учеников реального училища, сослуживцев в других учреждениях, а также и членов местного Отдела Общества охранения народного здравия, в Ковалевскую Покровскую церковь. На гроб покойного были возложены следующие венки: 1) От Елисаветградского Городского Управления «Старейшему гласному городской думы»; 2) «От признательного Правления Земского Реального училища»; 3) От земской управы; 4) От Метеорологической станции; 5) От сослуживцев; 6) Дорогому классному наставнику от признательных учеников дополнительного класса; 7) Незабвенному Г. Я. от учеников V класса; 8) Дорогому учителю от учеников VI класса; 9) От бывших учеников; 10) От Елисаветградского Отдела Русского Общества охранения народного здравия своему глубокоуважаемому председателю; 11) Отцу благодетелю от Детского Сада; и 12) От детей Детской Колонии.

25-го Июля, в 5 часов вечера состоялось погребение Г. Я. на Ковалевском кладбище. На могиле было сказано несколько прочувствованных речей г.г. Пржишиховским, Бракером и Секретарем местного Отдела; кроме того директором Реального Училища прочитана была телеграмма, полученная от бывшего сослуживца покойного Г. Я., ныне Попечителя Кавказского Учебного Округа, М. Р. Завадского, следующего содержания: «Опечален смертию Г. Я. Мир праху твоему, дорогой товарищ, честный работник, добрый наставник юношей и детей. Молю Господа, да водворит он душу скончавшегося в месте злачне, месте покойне.»

Присоединимся и мы к этим словам и пожелаем мир праху дорогого сотоварища нашего, служившего живым образом людей шестидесятых годов, не забывших еще старых светлых традиций и не утративших их под влиянием веяний времени; пожелаем мир праху одного из могиканов этой светлой эпохи русской истории прошлого столетия, служившего нам живым образцом того, как следует жить и работать честным людям, чтобы приносить действительную пользу своим ближним, и по принятому обычаю почтим память покойного Г. Я. вставанием.

Стихотворение

П. Д. Осипчука, прочитанное в том же заседании.

(Из Одесск. Нов., 26 окт. 1901 г.).

Вчерашнее очередное заседание местного отдела русского общества охранения народного здравия было посвящено почти исключительно памяти незабвенного учредителя и первого председателя отдела Г. Я. Близнина. Перед началом заседания, состоявшегося под председательством г. Макеева, отслужена была панихида по покойном; после этого секретарем совета д-ром Штейном прочитан был составленный им некролог Г. Я. Близнина. Собрание почтило память усопшего вставанием и затем приняло предложения совета: повесить портрет Г. Я. Близнина в комнате заседаний совета (в детском саду) и учредить стипендию имени покойного в летней детской колонии. Для последней цели собрать среди членов отдела, друзей и почитателей покойного Близнина необходимую сумму, приблизительно 500—600 руб. В заключение член общества П. Д. Осипчук прочел следующее свое стихотворение, посвященное памяти Г. Я. Близнина:

«Под небом голубым, среди степи широкой
Рос крепкий, мощный дуб. К тени его ветвей
Стремились жадно все, кто степью брел далекой.
Радушно мощный дуб всех принимал гостей.
Раз, летнею порою, закрылось небо тучей,
Забегали зарницы, гром тихо рокотал...
Вдруг молния сверкнула... Дуб крепкий и могучий
От боли вздрогнул весь, склонился и упал...
Дуб с поля увезли, но желуди остались
„И дружный дали всход чарующей весной.
Года текли... дубки все крепли, развивались
Уж роща отдых всем сулила и покой...
По духу ты был дуб и крепкий, и могучий.
Свет знания, любовь, правдивость, доброта
К тебе влекли сердца... Как молния из тучи,
Сомкнула смерть твои правдивые уста ...
Смерть унесла тебя, таков удел созданья...
Но сеял щедро ты чуть вспаханную новь,
И желудь—истина, и желудь—правда, знанье,
И желудь—братская горячая любовь
Взойдут и вырастут тенистыми дубами
И будут путников радушно так встречать,
Как с распростертыми в объятия руками
Своих детей встречает любящая мать!.»

Библиографический указатель трудов

Г. Я. Близнина

1. «Влажность почвы по наблюдениям Елисаветградской земской метеорологической станции 1887 — 1889 г.» составил Г. Я. Близнин. Напечатана в Трудах Императорского Вольноэкономического Общества. Рец. в Метеорологическом Вестнике за 1891 г.

2. « О метеорологических условиях урожайности озимой пшеницы в г. Елисаветграде. Херс. Губ». Г. Я. Близнин.

«Ход метеорологических элементов в годы обильных, плохих и средних урожаев». (к статье Г. Я. Близниа.) Напечатано в Трудах Метеорол. сети Юго-зап. России за 1890 г. и в Метеорологическом Вестнике 1891.

3. «Влажность почвы по наблюдениям Елисаветградской земской метеорол. станции с 1889 по 1893 г.» Г. Я. Близнина. Напечатано в Трудах Метеорол. сети Юго-зап. России за десятилетие 1886— 1895 г., изд.: 1896 г.

4. «К вопросу о народных приметах. Г. Я. Близнина.» Напечатана в Метеорол. Вестнике за Август 1893 г.

5. «Особенности Метеорол. условий1895-1896 г. по наблюдениям Елисав. земск. метеорол. станции.» Г. Я. Близнии. Напечатана в Метеорол. Вестнике стр. 453 в 1897 г.

6. «Осадки и дифтерит.» Доклад земского санитарного врача. Т. В. Шверина губернскому совещанию врачей в Херсоне, 1899 г. [подписал Г. Я. Близпин.] Напечатана в Метеорол. Вестнике 1900 г.

7. «Исторический очерк Елисав. земск. метеорол. Станции» написан Г. Я. Близниным. Напечатан в Метеорол. Вестнике 1900 г.

8. «Наблюдения Елисав. земск. метеорол. станции над влажностью почвы, относящиеся к вопросу о глубине пахоты» Г. Я. Близнин. Напечатана в Извест. Елисав. Общ. сельского хозяйства в1900 г.

9. «Опыт поверки предсказаний погоды, данных журналом Climat для Елисаветграда в 1901 г. на время с 1-го по 20 Апреля нов. ст.» Напечатана в Извест. Елисав. Общ. сельского хозяйства 1901 г.

10. «Гессенская муха. Составил преподав. естеств. Елисав. Земского реального училища Г. Близнин.» Брошюра издана в Елисав. 1886 г.

11. «Елисаветградская Метеорол. станция. Из практики метеорол. предсказаний. Заведующий Елисав. земск. метеорол. станциею Г. Близнин». 2 Февраля 1895 г. Изд. в Елисав.

12. «Изледования о хлебном жуке. Хлебный жук [amisoplia austriaka]. Заметки преподавателя Е. 3. Р. У. Г.Близнина.» Брошюра изд. в Херсоне. Изследования производились в 1878 и 1879 г. г.

13.Полыя воды р. Ингула в Елисаветграде за 15-ти летний период по 1900 г. (напечатано в настоящем сборнике).

14. Климат г. Елисаветграда, первая часть о температуре воздуха и почвы (предполагается к напечатанию в Сборнике Херсонского земства).

Кроме того печатались:

15. Годовые метеорол. отчеты в Сборнике Херс. земства.

16. Ежемесячные отчеты (обзоры погоды) по ст. ст. в сельско-хоз. хронике Херс. губ. В последнее время печатаются в Ведом, Елисав. Гор. Общ. Управления.

17.Отчеты о деятельности станции и о движении денежных средств за каждый год (с 1 Сент. по 31 Авг.) для Херс. губ. земск. управы.

18. За каждый год (С 1 Января по 31 Декабря) для Елисав. уездной земской управы.

<<< Повернутись |Початок