<<< Повернутись | Початок |Далі >>>

I. Крупный рогатый скот.

Порода скота. С незапамятных времен здесь разводится преимущественно серая, украинская порода, «так резко отличающаяся по своим качествам от других западных и средне-русских пород, говорит проф. Линдеман ¹¹, что должна быть отделена в особый вид». Проф. Баранский ¹², считая европейский скот происходящим от одного вида — Воs taurus и разделяя его на три разновидности — скот низменностей, альпийский, горный и степной распространенный в степях Европы и особенно России, видит причину образования этих разновидностей в разнообразии климатических и почвенных условий местности, где, поселялся. Исходя из этого, необходимо признать, что в образовании нашей серой породы скота физико-экономическия условия наших степей имели несомненное влияние. Изучая прошлое наших степей и живущаго в них скота, мы видим, на какую удобную почву попал последний: привольныя степи, обилие хорошаго качества корма и воды и теплый, почти без зимних стуж, климат заставили организм развиваться хорошо, и у него образовались крупный рост и могучая сила (чем эта порода издавна отличалась от других) — качества, обусловившияся развитием массивнаго скелета, крепких ног обильной мускулатуры. Роковые удары судьбы — голод, холод, переселение народов, передвигавшихся в историческия времена целыми массами с страшными опустошениями для страны, приносимыя ими болезни и пр.— без всякаго сомнения являлись важными тормазами в его развитии. С другой стороны, особи, выдержавшия эти удары, по мере повторения таковых, закрепляли известную устойчивость в потомстве: борьба с климатическими отклонениями, какия бывали в наших степях довольно нередко и в прежния времена, под открытом небом круглый год — и на сочной траве летом, и на замерзшей зимой — выработала в потомстве энергичный пищеварительный аппарат, прочные наружные покровы и др. органы регулирования тепловой экономии в организме, что в своей совокупности и обусловливает ту редкую выносливость этого скота, которая, по справедливости, должна считаться одною из характерных черт этой породы. Затем, общая конфигурация наших степей также не могла не отразиться на поселившемся здесь скоте: монотонное однообразие наших степей резко выразилось в флегматичности и малоподвижности нашего скота. Наконец, как на типическую особенность описываемой породы необходимо указать на цвет шерсти. Основной цвет шерсти степного скота, как нужно предполагать, судя по преобладанию темнаго пигмента в коже и темнаго духа в волосяном покрове, был темный, который, под влиянием палящих лучей солнца, с течением времени повыцвел и получил серый оттенок состающимся еще в громадном большинстве случаев темным пигментом в коже. Сказанное находит подтверждение, кроме того, в остатках темных волос на конце хвоста и гриве, которые наблюдаются в громадном большинстве отдельных особей. Изследование над цветом шерсти у степного скота, произведенное мною у трех тыс. особей, показало, что серый цвет с темным пигментом в коже и темными волосами в гриве и хвосте был у 76,5%, черный цвет — 7,1%, рыжий — 6,8%, белый — 2,4% и смешанный цвет был у 7,2%. Существование безпигментных особей или же с отложением других является результатом скрещивания степного скота с пришлым, что особенно наблюдается теперь в экономиях, где имеются таковые производители.

Не вдаваясь в подробное разсмотрение прочих анатомо-физиологических особенностей описываемаго скота и на основании сказаннаго, необходимо признать, что эта порода рог. скота представляется и теперь довольно типичною, дольше всех сохранившеюся от влияния культуры и может считаться в некотором отношении первобытною. Она резко отличается, по изследованию Кулешова ¹³, от прочих степных пород —калмыцкой и киргизской. «В настоящее время для нея, говорит г. Кулешов, можно установить два отродья: черноморское, живущее в Кубанской области, и украинское — в малороссийских губерниях. Она имеет много общаго с венгерской и подольской, причем от первой отличается немного меньшей величиной, а от последней — большей. Рост нашего скота в настоящее время, вследствие различия содержания, подвержен широким колебаниям».

Ограничиваясь такою характеристикой нашего степного рог. скота, необходимо остановиться на его отличительных свойствах: 1) крепости сложения, 2) выносливости в работе и в борьбе с окружающими внешними условиями климата и 3) при обилии корма сравнительно легкою откармливоемостью его на мясо, могущею с выгодою оплачивать корм. Соответственно этому, серая порода рог. скота разводится здесь для получения рабочей силы и как последняя стадия утилизации его для получения мяса. Молочностью эта порода не отличалась и прежде, хотя, нет сомнении, она, при правильном воспитании приплода и желании владельца получить от нея большую молочную продуктивность, могла бы быть таковою, что можно видеть и теперь по некоторым отдельным особям, не уступающим в молочной продуктивности многим культурным породам. Как молочный скот разводится здесь в богатых экономиях и немецких колониях красный — культурный и особенно шарлолэзский, симментальский и др.

По численности серый скот составляет в описываемом районе крупную сумму; он разводится у всех сословных групп, из коих непривилегированныя являются в своей массе самыми крупными скотовладельцами (до 85%). Поэтому нам придется остановиться преимущественно на крестьянском скотоводстве и экономическом, составляющем переход к культурному.

1) Крестьянское скотоводство. Разведение и содержание крестьянскаго скота здесь самое примитивное : скот остается под открытым небом круглый год, питается в неурожайные годы чем придется, оставаясь в безснежныя зимы на пастбище почти всю зиму.

Впрочем, по степени прилагаемой к содержанию его заботливости скот делится на три группы : самым большим попечением и вниманием со стороны хозяина пользуется скот рабочий: для него готовится лучший корм; затем — коровы, от которых ждется получение бычка, и последнее место принадлежит молодому скоту, т. наз. гулевому скоту. Этот последний составляет пока балласт в хозяйстве, не давая ему никакой продуктивности, кормится плохо и, при ограпиченности кормового запаса в хозяйстве, он прежде всего знакомится с голодом, давая в тоже время большой % смертности (до 3%) от зимовли.

Зимнее содержание скота здесь, в большинстве случаев, начинается с 15 ноября и продолжается до 15 апреля, хотя волов кормят дольше — во все время полевых работ. Обезпеченность скота сухим кормом находится в зависимости от степени урожая. И мы выше видели, что она при среднем урожае у непривилегированных сословных групп колеблется от 3 — 9 фун. для сена и до 30 фун. для соломы, в ежедневной порции. Но если взять во внимание, что у нас нередко урожай одного года сменяется неурожаями 3— 4 лет, то понятно, что эта величина (норма) подвергается широким колебаниям. Здесь выработалось мнение, что для правильнаго обезпечения местнаго скотоводства кормом необходимо иметь его в запасе на три года и тогда наше скотоводство будет предохранено от случайностей неурожая. Зимний корм для скота составляет солома всех сортов, полова и пр. остатки, получаемые от зерна, и сено. Последнее не у каждаго бывает в достаточном количестве; оно, как лакомство, заготовляется у большаго количества крестянских хозяйств и скармливается волам во время работы. Во остальное же время волы содержатся на соломе, полове, как и весь остальной скот. Тут существует обычай кормить скот сначала зимы кормом похуже, лучший же корм оставляется на весну, причем к весне иногда скот смаривается до неузнаваемости. Относительно зимняго содержания скота одно можно сказать с точностью, что оно бывает хорошо, если корма в запасе много, и, наоборот, оно плохо, если корма нет, и кормление скота соломой с крыш составляет иногда еще счастливое явление в жизни местнаго скотоводства. При таковых условиях содержания скота и упитанность последняго различна и она резко группируется по районам урожайности в предыдущие годы, что хорошо наблюдается на наших весенних ярмарках, куда сводится скот с различных районов. Неодинаковая обезпеченность хозяйств кормовыми средствами для скота развила обычай отдачи скота на зимовлю на сторону за деньги или отработок. В большинстве случаев, скот отдается с этою целью в экономии с платою за зимовлю на соломе и полове до 15 руб. оть вола и до 8 рублей от остальных. Зимовля на сене здесь не практикуется по дороговизне. Отдается на зимовлю скот ненужный в хозяйстве зимой — молодой и волы, если только нет извознаго промысла. Иногда на зимовлю скот гонится отсюда в соседния губернии.

Как на особенность зимняго содержания нашего скота, необходимо указать на то, что, он целую зиму остается под открытым небом. В некоторых случаях для него строят навесы и только в богатых крестьянских хозяйствах начинают строить помещения в виде сараев. Отмечая это явление в жизни нашего скотовода-хозяина, приходится сказать, на основании многократных наблюдений, что отсутствие защищенных от стуж помещений для скота объясняется лишь традиционным взглядом, что «на холоде скотина лучше ест корм и даже худшаго качества, а в теплом помещении не съедает его». Если же взять во внимание условия содержания скота в теплых помещениях во время зимних стуж, в коих (помещениях) организм предохраняется от напрасной потери животной теплоты, и на открытом воздухе, под непосредственным влиянием холода, требующаго большей потери тепла и след. большаго возмещения его в организме на счет корма, то будет понятно, что способ содержания скота под открытым небом зимой во время стужи морозов будет крайне убыточен ибо он для возмещения требует большаго расхода корма, чего местныя условия хозяйства дать не могут. К сожалению, это положение многим не известно, иначе экономия в корме давно заставила бы устроить теплыя помещения для скота, которыя строятся здесь домашними средствами из глины без особых денежных затрат. Зимовля скота под открытым небом имеет серьезное значение в деле ухудшения местнаго скотоводства: она не возмещается избытком и качеством корма, как было прежде у нашего крестьянина, и след. идет на счет запаса в организме.

Летнее содержание. Соответственно наличному количеству земли в хозяйстве и у общества, обезпеченность крестьянскаго скота летними выпасами колеблется по территории уезда, как мы видели выше, в широких границах. Есть селения в уезде, где на одну дес. выпаса приходится более пяти голов скота. Средняя же норма выпаса — десятина на одну голову — встречается здесь крайне редко; в большинстве случаев у крестьян подобнаго разсчета не бывает: они под выпас скота отводят земли столько, сколько не могут занять под хлебопашество, т. е. землю неудобную или назначенную для отдыха; при этом нормальнаго разсчета у них нет, а пускается скота, сколько у кого есть. Впрочем, в последнее время у некоторых обществ являются ограничения, касающияся количества скота, выпускаемаго на общественное пастбище, или воспрещающия держать, напр., овец, свиней и пр., и этих животных в таковых селениях не держат совсем, или же отдают на сторону на владельческия земли с платой до 6 руб. от крупной головы и до 2 руб. от овцы с ягненком. Обычай отдачи лишняго скота на выпас развит преимущественно там, где у крестьян мало земли, при чем экономии, собирающия такой скот, кроме платы в известном размере, пользуются отработком на косовице или уборке хлеба. Остающийся в деревне скот собирается в общественныя череды, величина коих, смотря по количеству скота в селении и удобству выпаса, бывает иногда очень значительна — до 1000 и более голов. При ограниченности выпасов, волов не пускают в общественныя череды, а пасут отдельно, при том каждый хозяин пасет там, где трава лучше — по дорогам, межам, пустырям; иногда даже оставляют для этой цели часть земли среди посевов. Иногда вместе с волами пасется и остальной скот. Таковые «самопасы», особенно в больших селениях, развиты в широких размерах. В последнее время в больших селениях, где имеется много скота, последний разбивается на партии для выпаса по след. разрядам: телята составляют отдельные «чередки», которые пасутся вблизи селения, гулевой скот отдельно и этот скот домой на ночь не пригоняется, а остается в степи на «тырле», до до поздней осени, и коровы, пригоняющияся на ночь домой. Для охраны общественных черед(стад) нанимаются чередники, которые во многих еще селениях обязаны для коров иметь своих бугаев. Этот обычай, насколько мне приходилось наблюдать, очевидно распространен здесь и, повидимому, плох по своим последствиям, потому что каждый чередник, нанимаясь с своим бугаем, старается соблюсти свои интересы и приобретает бугаев подешевле и поэтому похуже. Впрочем, нужно заметить, что многие уже сознали свою ошибку в этом и стараются приобретать общественных бугаев более лучших качеств. Содержание таковых бугаев общественное, при чем в некоторых местах или выплачивается деньгами кому либо за содержание бугая, или, в иных случаях, отводят общественный сенокос для него и содержат его при волостях. Необходимо сказать, что количество бугаев не соразмеряется с величиною стада, — напр., 250—300 коров имеют одного взрослаго а двух молодых, почему во многих селениях остается много коров яловыми и приплод получается при таком скрещивании по качествам далеко не равномерным. При этом также мало внимания обращаютна выборы племенных коров. Здесь все зависит от случайностей: корм есть — весь приплод хороший и дурной пускается племя; корма нет, — то и скота сбывается. На сколько племенной подбор имеет серьезное значение в деле улучшения породы на столько же он здесь мало обращает на себя внимание нашего крестьянина. Рядом с этим, необходимо отметить и то, что в таком же пренебрежении находится и приплод — он с ранняго возраста предоставляется себе самому и только по второму году бычки начинают пользоваться уходом со стороны хозяина, который начинает его приспособлять для работы. Телички имеют меньше ценности и кормятся плохим кормом.

Итак, относительно крестьянскаго скотоводства приходится сказать, что недостаточная продовольственная обезпеченность его, отсутствие правильнаго племенного подбора и соответственнаго воспитания приплода, раннее употребление в работу молодого скота и племенных коров, от которых требуют и работы, и приплода, и молока, — все это ложится краеугольным камнем в современном крестьянском скотоводстве и обусловливает то печальное его положение, в каком оно теперь поставлено современною социально-экономическою жизнью нашего крестьянина.

2) Экономическое скотоводство. По численности, экономическое скотоводство в уезде составляет около 15% и, как мы видели выше, достаточно обезпечено кормовыми средствами. Экономическое скотоводство составляет противоположность крестьянскому и мы здесь видим улучшенный скот с большею продуктивностью. Правильный племенной подбор, приобретение ценных производителей, правильное воспитание приплода и содержание скота, как гулевого, так и рабочаго уже давно положили резкую границу между двумя типами нашего скотоводства. И экономическое скотоводство у нас является до некоторой степени переходною ступенью от степного — естественнаго, первобытнаго скотоводства — культурному, стойловому, которое, благодаря сложившимся новым формам жизни местнаго населения, должно вытеснить первое и обусловить собою переход к интенсивному скотоводству в наших год от году делающихся менее просторными степных пространствах. Отличительною особенностью местнаго скотоводства, как экономическаго, так и крестьянскаго, является то, что оно уже много десятков лет утратило пастушеский характер или промышленный, а приобрело сельско-хозяйственный, принаровленный для целей и нужд местнаго хозяйства. Промышленное скотоводство, говорят, у нас еще встречается в экономиях купцов и граждан, где собирается много скота для откорма и продажи, но это сборище скота не составляет отдельнаго вида скотоводства в смысле скоторазведения, почему термин «промышленное скотоводство», в смысле скоторазведения с целью продажи, не соответствует этому хозяйству.

Экономическое скотоводство имеет целью главным образом получение рабочаго скота для земледелия; затем в некоторых экономиях заводится молочный скот для использования его молочными продуктами, особенно там, где сбыт последних обезпечен, напр. вблизи городов, и, наконец, в последнее время у некоторых заводятся племенныя стада для получения хороших производителей. Но последние два типа хозяйства еще в зачаточном состоянии, почему много говорить о них не приходится. Что же касается скотоводства сельскохозяйственнаго, то нужно сказать, что оно далеко не у всех экономий развивается правильно, при чем мнения о выгодности такого скотоводства разделяются: одни говорят, что это скотоводство не выгодно и замена волов лошадьми идет быстро, другие же считают, что эта замена не рациональна и 2/3 рабочей силы должны остаться за волами. Соответственно этому взгляду, такия экономии улучшают скотоводство, которое по качеству своему резко отличается от экономий, где скот считается не выгодным. Что же касается условий разведения и содержания такого скота, то они в некоторых экономиях не оставляют желать лучшаго, что находится в зависимости от тех или других стремлений хозяйства, сделать общую характеристику которых в настоящее время не представляется возможным. Основная цель разведения сераго скота — получение рабочей силы и затем, как последняя степень его утилизации, получение мяса. Такая продуктивность его известна была давно и он успел даже приобрести себе громкую известность. Работоспособность сераго скота в прежния времена. когда не так спешно все делалось, как это делается теперь, была почти незаменимою: в тяжелом малороссийском плуге или при перевозке тяжести на тысячеверстныя разстояния этот скот имел неоспоримыя преимущества пред лошадью. Но в настоящее время, с введением улучшенных земледельческих орудий и машин, с уничтожением перевозки тяжести на дальния разстояния, с требованием более скорой работы и, наконец, с уменьшением работоспособности нашего скота, обезсилением и измельчанием его в силу сложившихся социально-экономических условий, — он начинает быстро вытесняться лошадиною силой. Примеры целых селений, где двадцать лет тому назад, как разсказывают старожилы, не было ни одной лошади, а теперь нет и десятка волов, начинают повторяться все чаще и чаще. Отмечая это явление, ниже разсмотрим подробнее его причины; теперь же остановимся пока на скоте, как современной рабочей силе, составляющей более 60% общей, которою располагает уезд в настоящее время.

1)Рабочий скот. По отчетам земской управы, в Елисаветградском уезде в 1885 году считалось всего рабочих волов — 110.436 голов, что составляло по 1.89 волов на одно занимающееся земледелием хозяйство, т. е. почти по одной паре волов. К 1889 г. наличное количество волов уменьшилось; их было всего 99.447 голов, или по 1.69 воловна одно хозяйство. Конечно, указаннаго равномернаго распределения рабочей воловьей силы по отдельным хозяйствам в уезде нет: хозяйства немцев-колонистов, евреев и великороссов почти не имеют волов; затем у 350 поселений лошадей больше, чем волов; у дворян можно считать количество лошадей и волов почти поровну — на одно хозяйство у них приходится лошадей 10.23 штуки волов 10.58 штук, и, наконец, у купцов и граждан волов в два раза больше, чем лошадей : у них приходится лошадей 18.25 штук, а волов — 38.31 шт. на хозяйство. Распределяя обезпеченность воловьей рабочей силой земледельческих хозяйств по различным сословным группами сравнивая эту силу с лошадиной, мы получим следующую таблицу :

Из таблицы этой видно, что воловьей рабочей силой ниже средняго обезпечено по уезду шесть сословных групп, выше средняго — семь, maximum же приходится на хозяйства дворян (10.58) и купцов(38.31). Необходимо заметить, что обезпеченность хозяйства этой рабочей силой с каждым годом падает все более и более — она заменяется лошадиной. Напр., в 1889 г. она уже пала на 1,69 голов для хозяйства, а последняя увеличилась и дошла до 1,59 голов, что находится в связи, как мы увидим ниже, с устанавливающимися новыми формами местнаго хозяйства.

Что же касается работоспобности местных волов, или качеств их, то она весьма различна и находится в зависимости от экономической обезпеченности хозяйства: в хозяйствах с плохою обезпеченостью она стоит ниже, потому что эти хозяйства не могут приложить своих стараний к правильному воспитанию рабочаго вола. Они часто вынуждаются начинать работу на них в два (еще не полных) года, употребляют в работу коров и требуют от последних, кроме того, и приплода, и кормления семьи молоком. При таковых условиях и получения бычка и от него хорошей рабочей силы не может быть. Более обезпеченныя хозяйства на коровах не работают, бычков начинают приучать к работе в 3 — 4 года, когда они уже достаточно разовьются; в экономиях эти условия еще лучше : тут иногда начинают работу на них в 5 — 6 лет. При таких условиях и работоспособность нашего вола колеблется в значительных размерах. Рабочий вол зажиточнаго хозяина или экономии резко выделяется среди волов бедных хозяев: рост, равно как и массивность (55—60 пуд. жив. веса), и, следовательно, сила волов у первых значительно превосходят таковые у последних, мерилом чего служит и продажная цена их: При одинаковых условиях возраста пара волов у крестьянина продается за 60 — 80 руб. и 80 — 130 руб., а экономий — 100 — 140 р. и 140 — 200 руб. и дороже. Такия цены на рабочий скот существовали, напр., в 1888 году. Большой разницы в цене рабочаго скота крестьян и экономий, говорят старожилы, лет 30 — 40 тому назад не было здесь; территориальный простор и обилие корма у всех сглаживало недостатки современнаго строя хозяйства.

2) Мясной скот. Скот, сделавшийся неспособным к работе или по старости, или по полученным физическим недостаткам, или, наконец, скот, составляющий избыток в хозяйстве, продается на базарах и ярмарках для убоя на мясо. Таковой скот, несмотря по степени упитанности и месту сбыта, или непосредственно бьется на местных бойнях, или же предварительно откармливается и затем уже отправляется в места сбыта — Варшаву, Одессу и проч. Для непосредственнаго убоя скот скупается местными мясниками, а для предварительнаго откорма — купцами и гражданами, имеющими крупную земельную собственность в уезде и ведущими промышленное хозяйство вообще и скотоводство в частности. Таковыя хозяйства ведя промышленный откорм скота, обезпечивают последний подлежащими выпасами и сухим кормом. Они скупают скот, преимущественно истощенный, раннею весной, подкармливают его сухим кормом и затем отправляют на степь. Тут существует справедливое убеждение, что чем лучше скот выходит на степь для откорма, тем лучше он выходит со степи, почему предварительная подготовка скота имеет важное значение, без которой ни один скотопромышленник не выгонит своего скота в степь. Для этой цели покупка раннею весной предпочитается поздней, почему не редко бывает, что и цены в феврале и начале марта стоят дороже таковых конца марта и апреля, когда стоимость содержания скота за лишний месяц, повидимому, должна поднять и цену на него.

Для летняго выпаса скота назначают хорошую степь с хорошим водопоем.Степи назначаются, смотря по качеству урожая, от 1—2 дес. для вола и до 11/2 дес. для коровы. Стоимость выпаса для вола обходится с предварительной подкормкой, прислугой и проч. в 12 — 15 руб., а для коровы в 8 — 10 руб. Время выпаса продолжается с 15 апреля до осени и, по мере откорма, или продается на степи приезжающим купцам — евреям, или самими владельцами по частям, начиная с августа месяца, отправляется в места сбыта: Варшаву, Одессу и друг. Средний вес вола после выпаса получается в 18 — 19 пуд., а коровы — 11 — 12 пуд. Производство более тяжеловеснаго скота с каждым годом сокращается все более и более в след. измельчания породы. Также получение веса менее указаннаго редко практикуется здесь, оно убыточно при одинаковых расходах. Молодой скот (подростки) для откорма не употребляется, их рост не дает достаточнаго ожирения и веса. Что касается способов откорма, какие здесь практикуется, то они сводятся все к одному — подножный корм; дача соли и у некоторых в последния две недели дача дерти завершает откорм. Нужно заметить, что наш скот довольно быстро поправляется в весе, особенно если скот молодой; но по качеству он стоит довольно низко: его мясо не : проростает жиром, а последний отлагается или на внутренних органах, или же в подкожной клетчатке, а крепкая мускулатура его дает жесткое, постное мясо и, наконец, массивный скелет понижает значительно вес последняго. Все это составляет недостатки низкаго сорта мяса.

Кроме летняго откорма мясного скота, у нас здесь практикуется в меньшем размере зимний — бардой и сеном. Скот, откормленный сеном, считается по качеству лучшим, чем откормленный бардой. Откорм скота бардой совершается в продолжение 4 — 5 мес. и обходится, смотря по стоимости сена и барды, от 15 — 20 руб. от вола. Столько же стоит откорм вола и сеном. Выбор того или другого способа откорма зависит от наличности этих средств в хозяйстве.

Общее количество промышленнаго скота в Елисаветградском уезде ¹⁴ ежегодно до 30 т. голов, отправляемых в места сбыта за пределы уезда, и до 20 т. голов, идущих для местнаго убоя, что в общей сложности составляет около 2/3 ежегоднаго прироста. Впрочем, нужно заметить, что количество промышленнаго скота ежегодно колеблется в широких границах, что зависит от урожая хлеба и корма в хозяйстве: при неурожае хлеба и корма продается по дешевой цене скот, даже необходимый в хозяйстве, и тогда общее количество промышленнаго скота значительно увеличивается, и, наоборот, при урожае хлеба скот и излишний в хозяйстве придерживается. Чтобы показать такую зависимость от урожая, приведу средния цены на скот в 1885 и 1888 году. Средния цены на скот в 1885 г. при плохом урожае предшествующаго года были весной: для коровы 15 — 17 руб ; для вола 30 — 40 руб., а в1889 г. при хорошем урожае предшествующаго года были: для коровы 20 — 26 руб., а для вола 40 — 50 руб. При дороговизне скота последняго года и количество его для откорма было закуплено менее. В таком же направлении идет закупка скота и для непосредственнаго местнаго убоя: в неурожайные годы при дешевизне скота на местных базарах и мясники покупают его в значительно большем размере, при чем цены на мясо спускаются до 5 — 6 коп., за фунт. Качества скота и мяса в эти годы спускаются также низко.

Что же касается продажных цен на откормленный скот, то они всецело находятся в зависимости на наших отдаленных рынках Варшавы, Одессы и пр. от количества предложений: много скота на рынке и цена на него низка. Напр., в Варшаве, в 1889 году цена спускалась до 1 руб. 80 к. за пуд и подымалась не выше 4 руб. 60 к. При таковых условиях выгодная продажа сегодня сменяется невыгодною завтра. Убытки от такой продажи в 1889 году доходили у отдельных лиц до 16 руб. на штуке, почему многие потеряли большие капиталы в минувшем году. Отмечая это явление, нужно признать, что наша скотопромышленность в настоящее время не имеет прочных основ и результаты ея на столько гадательны, что при современном положении наших рынков и ведении дела трудно предсказать ей успех. Скотопромышленность, как торговля, стала теперь на путь, где производство обходится вследствие ценности земли и др. экономических условий дорого, а продажа вследствие избытка предложения при ограниченности рынков сбыта не возвращает часто всех расходов. При таковых условиях крупная скотопромышленность с каждым годом уменьшается все более и более и сменяется мелкою, которая в своей конкурренции давит друг друга. Случаи невыдержавших этой конкурренции с потерей наличнаго капитала повторяются в последнее время все чаще и чаще. Скотопромышленный кризис, созданный условиями времени, поддерживается, кроме того, безпорядочностью, какая царит в этой торговле в местах сбыта, к ближайшему разсмотрению которой мы и приступаем.

Скототорговля. Отличительною чертою скотской торговли 20— 30 лет тому назад были наличность капитала и сосредоточенность его в немногих руках. Обилие свободной земли, при сравнительно малочисленном населении нашего юга, давало возможность производить откорм скота каждому хозяину. Многие съ-издавна прибегали к аренде чужой земли, особенно казенных участков, на которых собирали большие партии скота. Стоимость откорма вола обходилась тогда в 2—3 р., а продажа на месте давала заработок на десятину выпаса, снятаго у казны за 60 коп. — 1 р., 6—8 р. Если к этому прибавить, что скот откормленный не застаивался в степи, как это нередко бывает теперь, а охотно раскупался приезжающими купцами, то будет понятно, что местная скотопромышленность давала хорошие барыши и была обставлена хорошими условиями со стороны владельцев. Закупаемый в степях скот отправлялся в места сбыта гоном, причем скототорговцы по пути следования заарендовывали земельные участки, на которых гурты, подвигаясь к рьнку, отдыхали и отпасывались. При таких условиях переполнения рынка не могло быть: крупные скототорговцы пригоняли скота столько, сколько было нужно. Отпуск скота заграницу открывал широкий сбыт последняго туда и производство не могло переполнить рынка местнаго потребления.

Так дело шло до конца шестидесятых годов. С 1872 г. закрывается совсем отпуск нашего скота заграницу. Увеличивающееся все более и более население обусловило постепенное вздорожание земли для хлебопашества и уменьшение ея для выпаса. Проведение железной дороги, улучшение доставки обусловило переход хозяйства к хлебопашеству, так как спрос на хлеб возростал все более и более. Наконец, невозможность перегона скота на дальния разстояния в следствие отсутствия выпасов в пути, и усилившияся потери скота вследствие господствовавшей и достигнувшей своего maximum’a чумы, и затем вcледствие обязательной перевозки его по железной дороге — все это изменяет характер нашей скотопромышленности и она теперь изменилась до неузнаваемости. Крупная скотопромышленность сменилась мелкой. В настоящее время, говорят скотопромышленники, кому нечем заниматься, тот делается скотопромышленником. Капиталы сменились кредитом. При таких условиях образовался теперь целый класс промышленников с заемным капиталом поднедельные %, с коммиссионными, куртажными и пр., и пр. Одни из них занимаются откормом скота, для чего нанимают степь, а другие — только покупкою уже откормленнаго. Операции эти они производят таким образом: имея в кармане 500 руб., такой скототорговец отправляется на степь и покупает партию скота. Дает в задаток имеющуюся сумму и обусловливает прием и скота на такой-то станции и уплату остальных денег. Затем, телеграфирует в контору в Варшаву, и ему в назначенный день скот пригоняют, и деньги вывозят. Скот отправляется на имя конторы в Варшаву, где производится последнею продажа его с коммиссионными, маклерскими % и пр. обязательными и необязательными расходами, удерживаемыми из вырученной суммы, от которой нашему скотопромышленнику не редко остается только одно разочарование и небольшой остаток от задатка. Случаи потери целых задатков такими скотопромышленниками бывали нередко. Непосредственная продажа откормленнаго скота самими производителями земледельцами с каждым годом сокращается все более и более: они предпочитают продавать его на месте, не рискуя сделаться жертвой для целой плеяды факторов, коммиссионеров, маклеров и проч. в местах продажи скота.

Чтобы лучше уяснить себе характер современной скотопромышленности, попытаемся сделать подробный разсчет ¹⁵ производства мясного вола и коровы и продажи их на наших рынках.

Стоимость производства мясного скота слагается из стоимости его в покупке весной, расходов по откорму и уходу за ним и расходов по доставке его в места сбыта и продаже.

Итак, производство вола в 19 пуд. веса с момента его покупки на ярмарке до продажи и получения денег обходятся в 86 руб. 87 коп. на Варшавском рынке.

Средняя продажная цена в минувшем 1889 году там была в 4 р. за п. и 12 р. кожа; таким образом, с вола выручалось 88 руб., т. е. производителю-торговцу оставалось с небольшим рубль от штуки. Крайния же цены колебались в более широких размерах: от 1 р. 80 к. — 4 р. 60 к. Если-же взять во внимание то обстоятельство, что не каждый мог продавать свой скот по средней цене, то получатся для отдельных лиц убытки, доходившие у иных до 16 руб. на штуке. Производство торговли на чужой капитал еще более понижает доходность этой торговли. Но если представить себе, что производство более тяжеловеснаго скота у нас, за вырождением породы, сокращается все более и более и получение скота с меньшим весом повторяется все чаще и чаще, то будет понятно, что при одинаковых затратах на откорм и доставку скота с меньшим весом получение барыша еще более уменьшается.

Производство мясной коровы в 12 пуд. веса в 1889 году обходилось:

Продавались коровы в Одессе от 27 р. — 40 р. за штуку, или от 1 р. 50 к. — 3 р. 50 к. за пуд, причем производителю нередко оставались одни убытки. Коровы у нас преимущественно гонятся в Одессу, волы — везутся в Варшаву. Понижение цен при большом скоплении скота на базаре неизбежно. Тут представляется нашему производителю такая дилемма: или продать скот в очевидный убыток теперь-же, или-же гнать обратно, нести двойные расходы и испытать на следующий раз тоже самое. Предпочитается нести убытки в 5 — 8 р. на штуке, чем гнать обратно и рисковать еще больше.

Несколько более платили за скот для небольших центров — Николаева, Елисаветграда, Симферополя и др. Но ограниченность требовании в эти места не могла поглотить излишка предложения скота в Одессе. Точно также заграничный экспорт волов через Черное море по своей незначительности не мог оказать существеннаго влияния на улучшение Одесскаго рынка.

Изучая современное положение нашей скотопромышленности, мы видим, что ея кризис зависит не столько от самаго производства сколько от недостатка рынков сбыта для нашего скота и установившихся форм торговли на существующих рынках.

Мы видели, что, несмотря на ограничение территориальных пространств, столь необходимых для степного скотоводства, численность последняго с каждым годом увеличивается все более и более. Соответственно этому и количество продажнаго скота увеличивается. Напр., по зарегистрированным у меня сведениям из Елисаветграда, главнаго центра в уезде, отправлено скота в 1879 г. — 9172 головы, а в 1889 г. —17625 голов, т. е. чрез 11 лет почти удвоилось количество. Несмотря на это увеличение, количество рынков сбыта для него у нас уменьшается: более отдаленныя места сбыта вследствие дороговизны перевозки скота по железной дороге закрываются для местнаго скота. Для него остается, кроме собственнаго употребления, два рынка — в Варшаве и Одессе, потребности коих, вследствие увеличивающагося предложения, стоят ниже последняго. Стоимость производства у нас на месте мясного вола в 19 пуд. веса и хорошаго качества обходится в 60 — 65 руб. или 1 р. 60 к. — 2 р. 80 к. пуд; но при доставке и продаже его в Варшаве, этот пуд мяса стоит уже нашему производителю 3 р. 80 к. — 4 руб., т. е. 32.3% стоимости падает на доставку и продажу. Производство мясной коровы обходится в такую-же цену, т. е. за пуд до 2 р. 80 к.; но доставка коров по железной дороге не производится, почему оне исключительно гонятся на близ лежащие рынки. Пригон коров в Одессу обходится до 3 руб. 50 к. от штуки, пригон-же волов — до 5 р. с кормом и прочими расходами в пути и в Одессе. Следовательно, такая доставка скота считается более выгодною, и в настоящее время, при освобождении нашего юга от чумы, начинает увеличиваться все более и более. Итак, мы видим, что в настоящее время производство мясного скота у нас не может считаться дорогим, оно даже при урожаях может быть еще понижено против указаннаго разсчета. Но несмотря на это, ценность нашего скота на рынках сбыта, вследствие избытка предложения, при ограниченности этих рынков низка. Это главная причина существующаго в настоящее время кризиса в нашей скотопромышленности.

Второю причиною этого кризиса являются установившияся формы торговли. Мы видим, что теперь скототорговцами являются люди с чужим капиталом. Неизбежное посредничество в этом третьих лиц влечет лишние расходы за коммиссию, % за капитал и пр., а что главное — это посредничество крепко держит в своих руках всех скотовладельцев. В настоящее время, говорят наши скотовладельцы, скотский рынок в Варшаве находится в руках 5 — 6 маклеров-евреев: они устанавливают цену на наш скот и они продают его. Кроме того, там рынок кишит коммиссионерами и никто не рискует обойти их, ибо попытки к этому сразу отбивались навсегда их сплоченностью. Функция этих мелких сошек начинается с телеграммы: «высылайте на четверг столько-то». Скотовладелец, не зная, что там делается, спешит отправить. Коммиссионер принимает скот на станции и ведет все расходы, а владелец, не зная языка, остается безмолвным свидетелем. Скот в клетке. Народ толпится. Не задолго до момента закрытия базара коммиссионер ведет покупателя с маклером во главе и объявляет, что волы проданы по такой-то цене. Попытка владельца воспротивиться такой продаже обрекается сейчас-же на окончательную невозможность для него продажи скота, а обратный привоз скота вследствие дороговизны доставки повторяться часто не может. Зная все это и скорбя о своей безпомощности и такой беззастенчивости своих посредников, наш скотовладелец соглашается, лишь бы скорее развязаться, но к великой неожиданности узнает, что волы его проданы в долг, и если желает получить деньги теперь-же, то маклер со стороны покупателя выплатить ему, удержав в свою пользу, смотря по известности своей персоны, от 1 р. 50 к. до 2 р. от штуки. Но бывает и так, что после заключенной сделки и окончания базара маклер снова начинает торги тут наш скотовладелец должен делать скидку. Передают, что иногда эта скидка делается два три раза. И все это составляет неизбежное явление для нашего скотовладельца! Наконец, он получает деньги, выплачивает своему коммиссионеру по 1 р. от штуки и расходы по счету и уезжает с грустным разочарованием в своей поездке. Как сказано выше, теперь наши землевладельцы предпочитают продавать свой скот дома, а если и бывают вынуждены отправлять его, то редко едут сами, а прямо поручают своему коммиссионеру который затем высылает и деньги.

Итак, мы видим, что продажа скота в Варшаве с неизбежными коммиссионерами, маклерами и пр. сковывает нашего производителя там по руками ногам. Кроме того, как-бы в угоду им-же, там нет никаких определенных правил для торговли: она совершается в продолжение всей недели, когда кому вздумается, оценка и разценка скота производится теми-же маклерами без всякого контроля и аппеляции, недодача денег по первоначально условленной цене совершается безнаказанно, так как торговля вся ведется на слово, а если к этому присоединить совместное и дружное оберегание этими лицами такого порядка, то понятно будет, что наш скотовладелец надолго останется покорным рабом их произвола. С ним поступают лучше, если скота на базаре мало: при ограниченности предложения скот закупается ими-же ввиду их личной конкурренции по более высокой цене.

Вот на каких условиях производится продажа в Варшаве привезеннаго туда за тысячу верст скота и вот почему скот лучших качеств иногда продается дешевле, чем скот худший, но счастливо попавший на базар, когда было мало скота в пригоне.

Спрашивается теперь, что-же это такое за организация, которая в числе 5— 6 душ держит в своих руках целый рынок? Как она появилась и чем поддерживается? Вот какие ответы дают нам наши скотопромышленники.

Лет 25 тому назад, при господствовании на рынках сбыта нашего скота наличнаго капитала, этого посредничества не было. Затем наступает безденежье и торговля скотом стала прибегать к кредиту: заем денег для уплаты продавцу привлек посредничество третьих лиц — маклеров, предложивших денег. Тяжесть этого посредничества вначале, когда был заграничный сбыт нашего скота, и когда следовательно можно было выбирать рынок, падала всецело на покупателя мясника, прибегавшаго к этому посредничеству. С закрытием границы рынком сбыта для нашего скота остались Варшава и Одесса, которыя быстро стали переполняться предложением, причем начали быстро изменяться и условия продажи, привезти скот в Варшаву и не продать его в данный базар значит понести двойные расходы или на прокорм, или на обратную провозку. Между тем, с каждым годом увеличивающаяся доставка туда скота стала обрисовывать эти убытки все яснее и яснее. При таком положении дел нашему скотоводу было предложено принять на себя, если он желает продать свой скот, и тяжесть вышеуказаннаго посредничества.

Изобретая продажу в кредит, имелось ввиду, кроме того, изыскать средство обезоружить нашего скотовладельца и лишить его активной роли на рынке. И продажа в кредит оказалась могущественнейшим средством: привезти скот за тысячу верст в Варшаву и быть вынужденным продать его неизвестному покупателю в кредит, пока он не убьет его и не выручит за него деньги, значит отдать себя в полное распоряжение покупателю. Устапавливая такую форму торговли скотом, сии последние в последующей конкурренции вытеснили слабейших и таким образом рынок оказался в руках 5 — 6 маклеров, которые в тоже время приобрели известную снаровку по сортировке скота и явились необходимыми лицами для покупателя: они определяют вес скота, они устанавливают цену, и, наконец, ссужают его деньгами для расплаты с продавцом, за что и получают, как мы видели выше, от нашего скотовладельца до 2 руб. за штуку. Обойти их на рынке в настоящее время нет возможности: являясь сторонниками покупателя и авторитетом рынка, они составляют желательный элемент для покупателя, как средство удержать скотопромышленника от распоряжения рынком. Ввиду этого никто из покупателей, по установившемуся порядку, не станет один покупать скота, дабы не лишиться такого необходимаго и всесокрушающаго помощника. Я умалчиваю, как он потом расплачивается с ним за его услугу по ссуде, но повторяю, что при покупке этот посредник имеет для него важное значение.

Вот каким образом Варшавский рынок оказался в руках 5 — 6 маклеров и вот чем поддерживается их господствование там. Очевидно, организация прочная и причины, породившия ее, едва-ли скоро могут быть устранены.

Наконец, немаловажную роль в современном кризисе в нашей скотопромышленности играет также доставка скота на более отдаленные рынки сбыта. Доставка скота на отдаленные рынки в настоящее время вследствие неимения выпасов в пути и нужных для сего дорог производиться гоном не может. Кроме того, стеснительность ветеринарно-санитарнаго надзора при перегоне скота гоном в настоящее время заставляет скотопромышленников отправлять его по железной дороге и там, где он еще возможен. Наконец, обязанность провоза по центральным губерниям, следовательно перевозка скота по железной дороге, — в нашей скотопромышленности занимает видное место, являясь необходимостью для нея, как результат современнаго строя нашей жизни.

Условия перевозки скота по нашим дорогам различны. Провозная плата по юго-западной железной дороге определяется в 11/4 коп. с версты и головы, причем у них эта плата выражена в виде специальнаго тарифа с повышениями и понижениями для зимней и летней перевозки. Норма для погрузки скота в вагоны — по 9 штук; с этого количества вычисляется стоимость вагона. Но отправителям предоставлено грузить на свой риск и больше со скидкою за излишек небольшого % в пользу его. При таких условиях стоимость доставки вола от Елисаветрада-Бандурка до Варшавы определяется в 15 руб. 50 к., не считая проводника, нагрузки и выгрузки, что в сложности составляет расход до 1 р. 50 к. на штуку, т. е. без малаго рубль за пуд мяса.

Стоимость доставки вола в Одессу из Елисаветграда обходится до 1 мая по 4 р. 61к. (зимнее движение), а до 1 ноября по 3 р. 93 к. (летнее движение) без проводника, расходы на котораго составляют от 22 до 33 коп. с вола, а всего от 23 к. — 27 к. за пуд убойнаго мяса. Итак, сравнивая стоимость доставки ¹⁶ скота из Елисаветграда в Одессу и Варшаву, мы получаем, что стоимость доставки в Одессу по зимнему тарифу обходится с головы версты по 1.033 коп., а по летнему — по 0.917 коп., а в Варшаву, без различия времени года, по 1.382 коп., т. е. с увеличением разстояния провозная плата увеличивается, и для провоза в Варшаву она назначена на 0.349 коп. выше головы-версты, чем для провоза в Одессу. Вся же переплата с головы-версты при отправке скота в Варшаву составляет 4 р. 26 к., т. е сумму, получить которую в барыше от головы желал бы каждый скотоотправитель. Эта переплата в последнее время делается чувствительнее и чувствительнее для местной скотопромышленности: «все барыши, какие мы можем теперь получить от скотопромышленности, говорят наши скотоводы, — поглощает железная дорога, что, при ограниченности рынков сбыта и обезценении нашего скота, ложится тяжелым бременем». Удешевление доставки нашего скота на более отдаленные рынки сбыта составляет желательное явление для местной скотопромышленности, иначе возвращение к перегону скота грунтовыми путями там, где это возможно, будет обязательным явлением. И в настоящее время мы видим, что перевозится только скот тяжеловесный; скот-же легковесный, менее 18 пуд. убойнаго мяса, и коровы направляются гоном, так как при меньшем весе 9 голов или даже 12, как грузятся, напр., коровы, стоимость доставки пуда мяса обойдется значительно дороже.

Затем, следующим неблагоприятным моментом для нашей скотопромышленности в перевозке скота по железной дороге является неурегулированность этой перевозки; все зависит от случайности или усмотрения ближайшаго начальства. Хотя у нас существуют специальные скотские поезда, по они идут не всегда, и небольшия партии скота (10—15 вагонов) отправляются с товарными, идущими с отцепками, прицепками, простоями и пр. Вот почему факты отцепки скотских вагонов от своей партии и прицепки вагонов после полусуточнаго простоя на промежуточных станциях главной линии будут все чаще повторяться и задерживать скорость доставки к месту назначения. Если поезда со скотом идут без длинных остановок, т. е. обыкновенно, по росписанию, то наш скот приходит в Варшаву на четвертыя сутки утром, а если где задержки, то в конце четвертых суток. Конечно, подобная медленность доставки скота не может не отразиться как на самом скоте, так и на его стоимости: оставаясь трое суток в вагоне без пищи и питья, скот теряет свой вес и ухудшается в качестве, а опоздавши на базар, вследствие медлительности доставки, теряет и базарную цену. Не входя в подробный разбор этих явлений, тяжело отражающихся на нашей скототорговле, необходимо сказать, что ускорение доставки скота к месту назначения, устранение произвола на промежуточных станциях и удешевление стоимости провоза соответственно его отдаленности составляет давно желательныя явления для нашей скотопромышленности. Только при таких условиях возможен сбыт нашего скота на более отдаленные рынки и он не стал бы так скучиваться, как это бывает теперь в Одессе и Варшаве, где предложение уже давно стоит выше спроса.

Суммируя все указанныя явления из нашей скотопромышленности, мы должны придти к заключению, что ограниченность рынков сбыта для нашего скота заставила его скучиваться на существующих рынках — в Варшаве и Одессе, где предложение уже давно стоит выше спроса, вследствие чего и ценность скота определяется не качеством его, а количеством на базаре: много скота на базаре — и скот хороший продается дешево, а мало — и плохой продается дорого; эта случайность в настоящее время ложится в основание нашей скотопромышленности, и наши скотопромышленники не резона говорят, что теперь производство мясного скота хорошего качества не выгодно, потому что сбыт не обезпечен, и улучшение качеств нашего скота безобезпечения его сбытом не мыслимо: раз будеть обезпечен сбыт, то и скотопромышленность сама двинется вперед. Земли, распаханныя под посев, скоро превратятся в толоки для выпаса скота, сенокосы и проч. угодья для него, как это было и прежде с овцеводством. Тогда явятся и капиталы. И, наконец, увеличение спроса на наш скот сразу освободит нашу скотопромышленность от оков современнаго коммиссионерства.

Но пока что будет, а теперь мы видим, что наша скотопромышленность, являясь необходимостью для степного земледельческаго хозяйства, влачит свое жалкое существование без надежды на скорое лучшее, и попала в круговорот, созданный и искусно поддерживаемый кучкою эксплоататаров, из котораго ей своими силами без посредства могучей руки выйти едва-ли скоро удастся. Цена низка на наш скот, потому что и качество его низко, а качество низко, потому что невыгодно производить его лучших качеств за низкую цену. Круг замкнут и вертится, увлекая нашу год от году все более и более ухудшающуюся скотопромышленность.

II. Коневодство.

Выше мы видели, что коневодство в Елисаветградском уезде с каждым годом увеличивается все более и более и количество лошадей в уезде за последния 30 лет увеличилось в 6.1 раз. Такое увеличение, безсомнения, говорит, что лошадь в настоящее время приобретает особое значение для населения, и мы видели, что она очень быстро вытесняет из хозяйства воловью рабочую силу, а во многих селениях она уже окончательно вытеснила последнюю.

Коневодство в уезде можно разделить на два вида — на заводское и сельскохозяйственное. Первое имеет целью получение улучшенной лошади — особенно верхового сорта, годной для кавалерийскаго ремонта, а второе — рабочей для земледельческих целей.Улучшенное коневодство находится преимущественно в экономиях богатых землевладельцев любителей и отчасти в хозяйствах зажиточных крестьян, а коневодство простое распространено исключительно в крестьянских хозяйствах.

1) Заводское коневодство. По последним сведениям земской управы, в уезде числится 59 конских заводов с 211 производителями и более 1500 матками.

Но эти сведения можно считать уменьшенными по сравнению с действительностью, так как в них вошли только более значительные заводы. Тоже нужно сказать и относительно численности производителей и маток: она подвергается большим колебаниям в зависимости от запаса кормовых средств. Нужно заметить, что в настоящее время величина конских заводов сокращается все более и более, но зато увеличивается численность мелких: в любой экономии теперь уже можно встретить по несколько экземпляров хороших маток и хороший приплод от жеребцов государственной конюшни, т. е. крупное заводское коневодство заменяется мелким. Благодаря нахождению в г. Елисаветграде отделения государственнаго коннозаводства, в настоящее время каждый любитель хозяин имеет возможность воспользоваться его услугами без затрат на покупку собственных производителей. Благодаря этому-же, с каждым годом увеличивается стремление крестьян к улучшению своих лошадей. Но нужно заметить, что местная казенная заводская конюшня мало приспособлена к целям улучшения рабочей лошади; из наличнаго количества в заводской конюшне имеется только 8% рабочаго сорта, вся-же масса (82%) принадлежит к верховому сорту и (10%) рысистому. Соответственно этому, и характер заводского коневодства определяется так : преобладает верховой, приспособленный для получения кавалерийской лошади.

Чтобы показать, какое значение имеет государственная конюшня для местнаго заводскаго коневодства и в каком направлении идет последнее, приведем данныя за последния 15 лет о количестве случных пунктов, приходящихся на Елисаветградский уезд, и количестве случавшихся маток различных сословных групп, расположив их в следующей таблице ¹⁷ :

Из этой таблицы видно, что как количество случных так и количество случавшихся на них кобыл с каждым годом увеличивается более и более, следовательно и район влияния Елисаветградской заводской конюшни на местное коневодство расширяется далее и далее. Переходя затем к разсмотрению этого влияния на коневодство различных сословных групп, мы видим, что это влияние больше всего заметно на коневодстве у помещиков, а также у крестьян, у которых оно идет с возростающим постоянством. Что-же касается остальных сословных групп, куда входят горожане, купцы и граждане и др., имеющие земледельческия хозяйства, то у них оно падает как, в абсолютном, так и в процентном количестве. Отмечая эти явления в жизни местнаго коневодства, приходится сказать, что у помещиков такое возростание количества маток, случаемых с жеребцами государственнаго коннозаводства, объясняется, как уже сказано выше, стремлением хозяйств к замене собственных производителей казенными, обусловливающимся как материальным разсчетом, так и невозможностыо самой экономии иметь производителей разных сортов. Конечно, этого нельзя сказать относительно крестьянскаго коневодства; тут объясняется исключительно стремлением крестьян улучшить своих лошадей, которое, в виду усиленной замены волов лошадьми — во многих крестьянских хозяйствах увеличивается более и более. В настоящее время заметно увеличение стремления хозяев к улучшению рабочей лошади. Но к сожалению, местная заводская конюшня не может удовлетворить этому, имея только 8% рабочаго сорта производителей. Недостаток в таковом сорте производителей сильно отражается на коневодстве бедных экономий и крестьян, не могущих приобретать собственных, почему им приходится теперь довольствоваться лишь верховым или рысистым сортом. Нужно заметить, что, по данным местнаго коннозаводства, количество желающих воспользоваться его производителями возростает с каждым годом все более и более, и если бы вместо 100 жеребцов было 400, то и тогда все были бы разобраны. Эта потребность общества ждет для себя удовлетворения.

Недостаточная приспособленность местной заводской конюшни для улучшения рабочаго сорта лошадей не раз обращала на себя внимание херсонскаго земства. Оно еще в 1870 г. постановило : ассигновать 5 т. руб. на приобретение для желающих обществ или имеющих не менее 20 маток производителей рабочаго сорта, причем были даже выработаны подробныя правила для земских ремонтеров, снабжающих таковыми производителями желающих их иметь, правила для пользования ими и разверстки с земств по ссуде. Но оказалось, в силу ли стеснительности условий снабжения, или почему либо еще, желающих нашлось двое и образом первая попытка земства не увенчалась успехом. Затем, решено было вместо покупки производителей самим земством, чрез земских ремонтеров, выдавать ссуды. На ссуды нашлось 32 желающих, которые пожелали лишь получить ссуды. Дело снова не удалось. Теперь вот в продолжение 18 лет попытки оставлены. Одно нужно сказать, что неудачный выбор способа оказать услугу населению надолго заставил земство отказаться от этой услуги. Необходимо заметить, что, как спрос в торговле увеличивает производство, так и в данном случае выдвигаемое жизнью требование улучшения рабочей лошади обусловило предложение частных владельцев у коих желающие за известную плату, по образцу государственнаго коннозаводства, пользуются производителями. Но этот безконтрольный способ улучшения местной лошади не всегда приносит положительные результаты и потому его желательно устранить. Сделать оценку местному заводскому разведению лошадей по его разнообразию, а равно представить численность улучшенных лошадей, за неимением таковых данных, в настоящее время не представляется возможным. Тут — что хозяйство с таковым коневодством, то и иныя условия для него. Одно можно только сказать, что все более или менее крупныя хозяйства и с большими конскими заводами в настоящее время быстро сокращают количество лошадей с другой стороны, — все небольшия хозяйства начинают заводить у себя улучшенную лошадь. Это стремление проникает даже в хозяйства зажиточных крестьян.

2) Простое коневодство сосредоточно в руках непривилегированных сословных групп и, по данным земской управы: достигает до 80% общаго количества в уезде лошадей. Наша крестьянская лошадь не имеет определеннаго типа: она мала ростом, плохо сложена, разнообразна в своих формах — то с большой головой, то с малой, то с отвислым большим брюхом, малосильна и пр.; она может назваться продуктом вырождения вследствие сложившихся социально-экономических условий нашего юга степной лошади, жившей, по словам местных старожил, в наших степях в одичалом виде до конца сороковых годов текущаго столетия.

Условия существования крестьянской лошади к настоящее время у нас могут считаться вполне естественными, первобытными: остается круглый год пд открытым небом дома и в степи на подножном корму в безснежныя зимы очень долго, особенно в южной части уезда; достаточно обезпечивается кормом только в урожайные годы, а в годы с неурожаями довольствуется и полусогнившею соломою с крыш, и почти не пользуется уходом со стороны своего хозяина. Только рабочия лошади пользуются вниманием последняго: для них готовятся лучший корм и даже дается во время работы зерно, без чего наша лошадь не способна к последней. Молодыя лошади, жеребята, остаются при самых плохих условиях в хозяйстве: есть корм — и они сыты, в противном случае они знакомятся с голодом. Они поступают под попечение хозяина с того времени, как начинают ездить на них, что бывает, смотря по степени обезпеченности хозяйства рабочею силою, начиная с одного года. Это явление, обращающее на себя серьезное внимание, не может скоро прекратить своего сущесnвования у нас, так как оно исходит из социально-экономическаго строя хозяйства нашего крестьянина. Быстрый рост населения, дробление семей на одиночки и пр. требует также быстраго роста и рабочей силы, чего местное коневодство дать не может, несмотря на свое значительное увеличение. В виду этого выделившийся член семьи, не имея на свое хозяйство достаточной рабочей силы, необходимостью вынуждается начинать работу еще на несформировавшихся жеребятах, которых ему легче приобрести. В виду этого здесь всякий приплод каков бы он по качеству ни был, если есть корм в хозяйстве, пускается на племя.О получении хороших жеребят общество не заботится, хороших производителей не имеют, а кобылы оплодотворяются случайно где либо в степи; здесь общественных жеребцов не имеют. Только очень немногия общества начинают приходить к убеждению, что хорошие жеребцы имеют важное значение для получения приплода, и стараются пользоваться таковыми производителями на стороне. Но эти одиночные случаи не распространяются на целыя селения.

Летом все лошади пользуются общественными выпасами, причем пасутся каждым хозяином отдельно. Общественных табунов, за небольшими исключениями, не собирают. Зимою содержание состоит из соломы и сена; сено, если его мало в хозяйстве, оставляется на весну, причем весеннее кормление у нас бывает здесь во все время полевых работ. В хозяйствах, мало обезпеченных кормом, развит обычай отдачи лошадей на зимовлю в экономии, которыя взимают или деньгами (10 — 15 р.), или отработком; платаже за летние выпасы колеблется от 4—9 руб , которая иногда заменяется отработком.

Крестьянское коневодство имеет исключительную цель получения рабочей лошади для местных нужд и излишек в хозяйстве составляет предмет торговли или, вернее, обмена для местных только жителей. Отпускной торговли оно не имеет. Относительно ценности крестьянской лошади нужно заметить, что она определяется качеством урожая и наличностью кормовых средств в хозяйстве, хотя, конечно, качество самой лошади имеет свое значение, но, повторяю, второстепенное. При наличности кормового запаса в хозяйстве и лишняя скотина не продается, но если корма нет, то сбывается и нужная. Соответственно этому, установить среднюю стоимость лошади здесь трудно и мы видим, что лошадь худших качеств продается значительно дороже лошади лучших качеств в неурожайные годы. Поэтому колебание ценности нашей лошади происходит в широких границах. Напр., средняя стоимость лошади осенью 1889 г. в г. Елисаветграде, была от 15—20 руб., а средняя стоимость той же лошади в 1887 г., когда был хороший урожай в уезде, уже была 30 — 50 р.18 ¹⁸, Низшая стоимость лошади, способной к работе, в минувшую неурожайную осень спускалась до 6 руб ¹⁹. В это время много закупается лошадей для убоя на живодернях.

Что-же касается стоимости заводских лошадей, то она находится в зависимости исключительно от качеств лошади, и мнение, что на хорошую лошадь цена держится высоко, остается у нас в силе и в неурожайные годы, так как большия экономии, где ведется заводское коневодство, таково при правильном ведении хозяйства всегда обезпечивается кормом достаточно. Следовательно, им не представляется надобности продавать своих лошадей по необходимости.

В заключение необходимо указать на постоянные бичи местнаго коневодства — конокрадство и падежи. Оставляя в стороне первое за неимением цифровых данных об убытках, причиняемых этим промыслом, скажем, что из числа последних сап и сибирская язва занимают первое место. Из этих болезней на столько сап подтачивает коневодство тихо, на столько-же сибирская язва громко. Район распространения этих болезней с каждым днем делается все шире и шире, и если не будут приняты надлежащия меры к ограничению этих болезней, то в недалеком будущем они явятся серьезными тормазами в местном коневодстве. Ежегодныя потери лошадей колеблются от 1.5 — 2.3% наличнаго количества, или от 15 — 23 голов на тысячу. Такова смертность лошадей по данным земской
управы ²⁰ за последние три года.

<<< Повернутись | Початок |Далі >>>