НАЗАД | ОГЛАВЛЕНИЕ | ВПЕРЕД

Корсунская победа сразу произвела решительный переворот в положении тогдашней Малороссии. Крестьяне повсеместно бросали свои обычные занятия, объявляли себя козаками и спешили стать под знамена Хмельницкаго. В целой Украине, по обе стороны Днепра, разом вспыхнуло всеобщее народное возстание. Началась жестокая расправа раздраженнаго народа с своими притеснителями, и во всех концах Малороссии потекли реки крови. Крестьяне и козаки повсюду опустошали панския усадьбы, убивали их владельцев, управляющих и арендаторов, жгли и разоряли католические костелы и безжалостно истребляли ксендзов и иезуитов. Самой жестокой мести подверглись евреи: возставшие не оказывали им ни малейшей пощады и повсеместно предавали их поголовному истреблению. Все, что было нерусскаго и неправославнаго в Украине, объято было ужасом: помещики бросали свои богатства и спешили спасать свою жизнь бегством в Польшу; за ними бежали все поляки и евреи. Таким образом, Украина разом была очищена от всего, что доселе угнетало и разоряло ее, и коренное население ея очутилось на полной свободе. Хмельницкому оставалось только стремиться к тому, чтобы довести до конца столь счастливо начатое дело освобождения Малороссии и политически закрепить новый общественный порядок в ней. Но даровитый вождь не сразу возвысился до понимания той высокой задачи, исполнение которой так неожиданно выпало на его долю. Вместо того, чтобы немедленно двинуться на Польшу, где в то время, по случаю внезапной смерти короля Владислава IV, наступил период безкоролевья, Хмельницкий целых четыре месяца провел в безплодных переговорах с поляками и дал им возможность собрать против него новое ополчение. В сентябре 1648 г. Хмельницкий встретил под м. Пилявою[3] это ополчение, состоявшее из 36,000 шляхтичей, соперничавших друг перед другом блеском и роскошно своих нарядов и вооружений. После незначительных стычек, войско это, устрашенное известием, будто на помощь Хмельницкому пришла многочисленная татарская орда, вдруг предалось постыдному бегству, оставив в руках козаков свои богатые обозы. Хмельницкий двинулся к Львову, взял с него денежный выкуп и осадил польскую крепость Замостье[4]. Пред ним был открыт путь на самую столицу Польши, Варшаву, но он безцельно простоял месяц под Замостьем, ожидая, чем окончатся происходившие в то время в Польше выборы новаго короля, и почему-то усердно заботясь о том, чтобы престол достался брату умершаго короля; Яну Казимиру, бывшему иезуиту и папскому кардиналу. Когда же последний, по своем избрании на польский престол, прислал к нему письмо с приказанием прекратить войну и ждать королевских коммиссаров для переговоров об условиях мира, то Хмельницкий в декабре возвратился в Киев, где; при звоне колоколов и громе пушек, был встречен высшим духовенством и народом и приветствован как, „новый Моисей", освободивший Украину от польской неволи.

Слава о могуществе козаков быстро разнеслась по соседним государствам, и к Хмельницкому в Переяславль стали прибывать одни за другими посольства: из Турции, Молдавии, Валахии и от седмиградскаго князя с предложением дружбы и союза против поляков. Из Москвы также приехал посланник царя Алексея Михайловича и привез гетману царские подарки. Наконец к Хмельницкому явились польские коммиссары и вручили ему от имени короля грамоту на гетманство, булаву и знамя. Созванные Хмельницким на раду, козаки встретили крайне враждебно послов королевских и не хотели и слышать о каких-либо переговорах с ними. Сам Хмельницкий ясно сознавал всю безплодность переговоров о мире с Польшею и в откровенной беседе с коммиссарами высказался, что у него есть план вырвать из польской неволи весь русский народ по Люблин и Краков, освободить всю Украину, Волынь, Подолье и Русь Галицкую и соединить их в одно независимое княжество. Уступая, однако, усиленной просьбе королевских послов, Хмельницкий согласился трактовать с ними о мире и предложил следующия главныя свои условия: полное уничтожение в пределах всей Руси унии и замещение всех чинов и должностей в ней исключительно лицами православнаго исповедания; предоставление киевскому православному митрополиту места в сенате; зависимость гетмана Малороссии единственно и непосредственно от власти самого короля, и наконец, безусловное воспрещение евреям жить на Украине. Как ни умеренны были эти требования Хмельницкаго, польские коммиссары не согласились, однако, подписать их и уехали ни с чем. Война должна была снова возгореться, и обе стороны стали приготовляться к ней.

Лишь только в Малороссии распространилась весть о новом походе против поляков, как под знамена Хмельницкаго стали стекаться охотники со всех концев края. Даже мещане в городах бросали свои ремесла и торговлю и вместе с своими войтами, райцами и бурмистрами шли записываться в козаки. Хмельницкий разделял весь подвластный ему край на 24 полка, из коих 12 находилось на правой и 12 на левой стороне Днепра. Во главе управления каждым полком был поставлен полковник и полковая старшина: обозный, писарь, судья и хорунжий. Полки делились на сотни, управляемыя сотниками и сотенной старшиной. Верховное управление краем принадлежало гетману и состоявшей при нем генеральной или войсковой старшине. Все козацкие старшины совмещали в своих руках военную и административную власть, каждый в своем районе, и были избираемы на „радах" или сходках и утверждены гетманом. Такой порядок издашаи существовал в козацком войске, но теперь он был распространен Хмельницким на все население подвластнаго ему края. Весной 1649 года Хмельницкий, в сопровождении крымскаго хана Ислам-Гирея с татарской ордой, выступил в поход ж осадил польское войско под Збаражем[5]. У поляков было очень мало запасов и в их лагере скоро открылся голод ж повальныя болезни. На помощь осажденным двинулся с двадцатитысячной армией сам король Ян Казимир, по задолго перед тем подучивший от папы освященное знамя и меч с благословением на истребление схизматиков, и остановился в м. Зборове[6], недалеко от Збаража 5 августа, когда польские войско стало переправляться через реку, Хмельницкий с татарами неожиданно напал на поляков и истребил всех, успевших переправиться на другой берег. Оставшиеся столпились вокруг короля и окружили себя окопами. На другой день утром козаки с яростию бросились на неприятельский лагерь и разом с двух сторон ворвались в него. Плен короля казался делом неизбежным. Но в этот момент Хмельницкий вдруг крикнул: „згода"! и неожиданно отдал приказание войскам прекратить атаку. Ян Казимир с остатком своей разбитой армии был спасен. Один украинский летописец объясняет этот поступок Хмельницкаго особенным почтением его к особе короля и нежеланием допустить, чтобы христианский монарх достался в татарскую неволю.

Спасенный великодушием Хмельницкаго от неминуемой опасности, король вступил с ним в переговоры о мире; после чего заключен бил в Зборове договор с козаками на следующих условиях: гетман признавался верховным начальником козацкаго войска, котораго положено было иметь 40,000 и которое могло быть набрано из жителей Малороссии в пределах теперешних губерний: Полтавской, Черниговской, Киевской, Волынской и части Подольской. В пределах этого края не должны были квартировать польския войска и не могли жить евреи. Все должности в Малороссин должны быть предоставлены лишь православным. Иезуиты не могли жить в Киеве и в других местах, в коих находились русския школы. Киевский православный митрополит получал место в сенате; относительно же унии король обязался выхлопотать особое сеймовое постановление, благоприятное для православных.

Условия Зборовскаго договора, в связи с поведением Хмельницкаго в битве под Збаражем, ясно показывают, что в то время даровитый козацкий вождь весьма еще смутно понимал свое историческое призвание и, кажется, совсем не предвидел того конечнаго исхода, какому естественною силою обстоятельств привело его поднятое им дело. Позже, умудренный горьким опытом, понесший ряд неудач и тяжелых разочарований, Хмельницкий многому научился и на многое стал смотреть другими глазами; но в тот момент он не был достаточно подготовлен к той великой роли, какая неожиданно выпала на его долю, и потому не был в состоянии вести дело так, как указывала ему судьба и желания народа. Вместо того, чтобы воспользоваться до конца плодами счастливой победы и, взяв в плен короля, идти в самую глубь Польши, разрушить в ней аристократический порядок, столь враждебный интересам русскаго населения, и тогда уже предписать полякам такия условия мира, которыя были бы направлены к окончательному политическому освобождению русских областей и обезпечивали бы в будущем возможность добрых соседских отношений к ним Речи Посполитой, — Хмельницкий заключает с поляками договор, который может быть и удовлетворил бы несколько народным требованиям, если бы заключен был лет двадцать назад; но теперь, когда бурныя события последних лет так резко изменили положение вещей в общественной жизни Малороссии, когда во всем крае не оставалось более ни одного помещика, ксендза и еврея, Зборовский договор решительно не соответствовал условиям своего времени и изменившихся обстоятельств. Столь же мало соответствовал он политическим и социальным требованиям народной массы, с коими Хмельницкий на этот раз разошелся более, чем когда либо. Выросши в среде польско-шляхетскаго общества и воспитанный в свойственных этому обществу привычках и понятиях, Хмельницкий сжился с теми порядками, на которых основывался тогдашний политический и общественный строй Речи Посполитой, и потому нельзя было и ожидать, чтобы он сразу же стал на сторону народнаго общественнаго идеала, совершенно отрицавшаго эти порядки. Вот почему Хмельницкий не сразу отважился разорвать политическую связь Малороссии с Польшей, как того видимо хотело возставшее население. Ему казалось, что достаточно было обезпечить свободу веры и независимое положение православной церкви, оградить Малороссию от возвращения ненавистных народу евреев и постоя буйных жолнеров, увеличить число постояннаго козацкаго войска, — и все поводы к недовольству польским владычеством в Малороссии исчезнут навсегда. В этом заключалась крупная политическая ошибка со стороны Хмельницкаго, не принявшаго во внимание при заключении Зборовскаго договора желаний малорусскаго народа, стремившагося к полному разрыву с католическо-шляхетной Польшей. Но в тех же Зборовских статьях коренилась и другая, еще более важная ошибка, имевшая самое гибельное влияние на дальнейший ход начатаго Хмельницким дела. По смыслу этого договора, из всего населения Малороссии только 40 тысяч человек, которые имели быть внесенными в так называемый „реестр" козацкаго войска, выделялись в свободное козацкое сословие, получавшее в собственность земельные участки и не имевшее других обязанностей, кроме военной службы; остальная же громадная масса простаго народа должна была снова вступить в обязательныя отношения к прежним своим помещикам, возвращение коих в свои имения на Украине было обезпечено Зборовским договором. Это была величайшая несправедливость по отношению к громадному большинству населения Малороссии. Возстание, поднятое Хмельницким; обязано было своим успехом именно тому обстоятельству, что в нем участвовало не одно лишь козацкое сословие, как в прежних козацких бунтах, а весь народ, уверенный в том, что здесь дело шло прежде всего о его освобождении от гнета владельцев и их арендаторов; вот почему население с такою энергиею занялось повсюду изгнанием и истреблением поляков и евреев. По заключении же Зборовскаго мира оказывалось, что плодами целаго ряда блестящих побед, достигнутых усилиями всего малороссийскаго народа, должно было воспользоватся лишь относительно ничтожное число избранников. Простой люд увидел в этом предательство со стороны Хмельницкаго его интересов, и с этого времени прежняя популярность и обаяние имени гетмана на Украине были значительно подорваны. Можно сказать, что Збаражская битва завершила собою первый, блестящий период истории войн Хмельницкаго: то была кульминационная точка силы и могущества малорусскаго народа и славы его счастливаго вождя; за нею начинается другой период, богатый бедствиями и тажелыми испытаниями.

Конечно, все эти гибельныя последствия Зборовскаго договора обнаружились не сразу. Первые дни по его заключении и по удалении из пределов Украины польских войск были, напротив, временем всеобщих восторгов в Малороссии. Тогда-то, вероятно, и был сложен торжественный стих известной украинской думы:

„Та немае лучче, та немае краще,

Як у нас на Вкраини:

Що немае пана, що немае жида,

Не буде й унии"!

Распустив ополчение, Хмельнидкий осенью 1649 года занялся составлением реестра козацкаго и приведением в лучшее состояние военных и гражданских порядков в Малороссии. Он старался набирать реестровых козаков преимущественно из крестьян более знатных панов в Украине и особенно из имений злейшаго врага козаков, известнаго отступника русской веры и народности, князя Иеремии Вишневецкаго, владевшаго большей половиной теперешней Полтавской губернии. Не стесняясь определенной в Зборовском договоре цифрой козацкаго войска, гетман записал в него несколькими тысячами больше, чем следовало. Каждый реестровый козак становился полным собственником известнаго участка земли, коим он пользовался, живя у своего помещика. Кроме того у панов были отобраны Хмельницким целыя волости и обращены в так називаемыя „ранговыя" поместья, отдаваемыя в пользование козацким чиновникам, пока они сохраняли за собою известную должность в войске. На гетманскую булаву было отдано королем целое староство Чигиринское, отчего Чигирин стал с тех пор резиденцией гетмана и как бы столицей Малороссии.

Хмельницкий разделил всю Малороссию на 16 полков, из коих каждый занимал определенную территорию с полевым и сотенными городами и селами. Эти полки были следующие: 1) Чигиринский, имевший 19 сотен; 2) Черкасский с 18 сотнями; 3) Каневский—с 16 с.; 4) Корсунский—с 19 с.; 5) Белоцерковский; 6) Уманский—с 14 сот.; 7) Браславский—с 22 с.; 8) Кальницкий с 19 с.; 9) Киевский—с 17 сот.; 10) Переяславский—с 19 с.; 11) Кропивянский—с 10 с.; 12) Миргородский—с 16 с.; 13) Полтавский—с 19 с.; 14) Прилуцкий—с 20 с.; 15) Нежинский с 10 с. и 16) Черниговский—с 7 сотнями. Пространство, обнимаемое этими полками, было довольно велико; вот его границы: на 3. р. Горынь с Случью и Днестр до впадения в него р. Егорлика; на С. Припеть, Десна и Сейм у устья Клевани; на В. верхнее течение рек: Сейма, Суллы, Псла и Ворсклы; на Ю. вершины Ингула, Ингульца; Тилигула и Куяльника, по устье Егорлыка. Кроме того, сюда же нужно причислить запорожскую Сечь и принадлежавшия к ней безграничныя степи, простиравшияся по обеим сторонам Днепра. Во многих городах Хмельницким было оставлено прежнее Магдебургское право с общинным самосудом и самоуправлением мещан и с цеховой организацией ремесл; таковы были города: Брацлав, Винница, Черкасы, Васильвов, Овруч, Киев, Переяславль, Остер, Нежин, Мглин, Чернигов, Почеп; Козелец, Новгород-Северск и Стародуб.

Не успел Хмельницкий окончить регистрацию козацкаго войска, как против него обнаружилось сильное волнение и недовольство в среде простонародья, не вошедшаго в козацкий реестр. Уступая этому движению, гетман объявил, что, кроме реестровых, могут быть еще и охочие полки, куда можно идти всякому. Между тем на Украину стали возвращаться изгнанные раньше помещики-поляки и начали требовать от своих подданных возстановления прежних обязательных отношений. Крестьяне ни за что не хотели исполнят их требований и в большинстве случаев снова изгоняли или убивали своих панов. Гетман вынужден был не раз издавать универсалы, в коих строго приказывал, чтобы не вошедшие в реестр повиновались своим прежним помещикам, ослушникам же угрожал казнями. Это еще более раздражало крестьян и они с новым ожесточением избивали владельцев и жгли их усадьбы.

К тому же многие богатые паны возвращались в свои имения с вооруженными отрядами из своих слуг и тотчас принимались разыскивать и безчеловечно наказывать зачинщиков прежняго мятежа. Это вызывало крестьян на новыя жестокости, и гетман напрасно старался устрашить их тем, что, по жалобам владельцев, вешал и сажал на кол непослушных.

В то время, как Хмельницкий употреблял все усилия к точному исполнению с своей стороны условий Зборовсваго договора, вооружая лишь тем против себя народную массу, поляки и не думали соблюдать своих обязательств. Когда киевский митрополит Сильвестр Коссов отправился в Варшаву, чтобы занять обещанное ему по договору место в сенате, то высшее католическое духовенство подняло столь сильную агитацию против допущения в сенат „схизматика", что он вынужден был возвратиться ни с чем. В тоже время польские военачальники нисколько не стеснялись, вопреки договору, переходить за условленную черту на козацкую землю; так коронный польский гетман Потоцкий, незадолго пред тем освободившийся из татарскаго плена, расположился с своими жолнерами на Подольи и занялся укрощением хлопов, которые, соединяясь в шайки, под именем „левенцов", вели открытую войну с польским войском. Самый Зборовский договор, хотя и был заключен и подписан лично королем, в глазах поляков не считался имеющим полную законную силу, так как не был еще утвержден сеймом. Такой сейм был созван лишь в декабре 1650 года. К его открытию явились и козацкие депутаты, привезшие, между прочим, требования: чтобы уния во всех русских областях была совсем уничтожена; чтобы четыре знатнейших польских пана непременно жили в своих украинских имениях в качестве заложников, имеющих служить порукою в точном выполнении с польской стороны условий Зборовскаго договора, и чтобы малорусский народ не терпел никаких стеснений от панов. Эти требования (особенно же первое) произвели столь сильное негодование среди поляков, до крайности фанатизированных католическим духовенством, что они и слышать не захотели о каком-либо соглашении „с подлыми хлопами", и Зборовский договор, вопреки энергическим усилиям короля, был отвергнут сеймом. Решено было снова продолжать войну с козаками.

Поляки деятельно вооружались. Папа прислал королю мантию и освященный меч и объявил отпущение грехов всякому, кто пойдет на войну против схизматиков. К Хмельницкому также приехал из Греции коринфский митрополит Иоасаф и препоясал его мечем, освященным на самом гробе Господнем. Но популярность Хмельницкаго среди украинскаго населения была уже значительно подорвана и в войске козацком не было уже прежняго воодушевления. Кроме того, народу была не по душе дружба гетмана с татарами, которые и в качестве союзников не стеснялись грабить русския поселения и уводить в плен женщин и детей. Весною 1651 года Хмельницкий двинулся к Збаражу и долго простоял здесь, поджидая крымскаго хана. Последний, наконец явился, но не по своей охоте, а по приказанию турецкаго султана. Татарам не хотелось нарушать выгоднаго для них Зборовскаго договора с поляками; их более тянуло в пределы Московскаго государства, с которым Хмельницкий был дружен. 19 июня козацкое ополчение сошлось с польским войском, остановившимся лагерем на обширном поле под Берестечком[7]. На другой день началось сражение, в самый разгар коего крымский хан с своими мурзами неизвестно почему вдруг стремительно обратился в бегство, а за ним в безпамятстве побежала вся орда, побросав свои арбы с женщинами и детьми. Хмельницкий бросился догонять хана, надеясь остановить его, но был им задержан и совершенно неожиданно очутился у него в плену. Между тем, лишенные своего предводителя, козаки, под начальством полковника Джеджалыка, храбро отбивали натиск поляков и, обороняясь, отступили к р. Пляшовой, где засели в укрепленном лагере, три стороны коего были защищены окопами, а к четвертой примыкало большое болото. Польские войска тотчас окружили козацкий лагерь и принялись брать его приступом. Десять дней осажденные неутомимо отбивались от превосходившаго их численно неприятеля, и хотя обнаруживали готовность сдаться, но не иначе, как на условиях Зборовсваго договора. Но вот в козацкий лагерь проникло известие, что татары пленили гетмана и разоряют край, — и породило здесь большое смятение. Чернь стала высказывать намерение выдать полякам своих старшин, в виду чего полковник Богун, раньше сменивший Джеджалыка, задумал тайно уйти с козаками из лагеря. В ночь на 29 июня козаки устроили на скорую руку плотину через болото и стали переправляться на другую сторону. Узнав об этом, чернь безпамятстве и в страшном безпорядке бросилась вслед за уходившими. Плотина была разрушена и беглецы стали тонуть. Поляки не сразу сообразили, в чем дело, и лишь утром заняли оставленный козаками лагерь и принялись добивать бегущаго неприятеля. Много русских было убито, а еще более их потонуло. В числе первых пал и Коринфский митрополит Иоасаф, тщетно старавшийся остановить бежавших. Разгромив неприятеля, польское войско двинулось на Украину уничтожать козачество.

Между тем Хмельницкий более месяца пробыл в плену у хана и лишь в конце июля, освободившись, он прибыл в м. Паволочь, куда стали стекаться к нему полковники с жалкими остатками своих отрядов. Берестецкое поражение повергло козаков в страшное уныние. Народ волновался и всю ответственность за случившееся несчастие сваливал на гетмана. К чести Хмельницкаго нужпо сказать, что он один не потерял головы в это бедственное время и обнаружил такой запас мужества, энергии, ума и силы воли, какого трудно было и ожидать от человека в его положении. Он собрал козаков на раду на Масловом Броде[8] и своим непоколебимым мужеством сумел успокоить народ, уверить его, что не все еще потеряно, и вдохнуть в него энергию, Вслед за сим он энергично занялся пополнением козацких полков и скоро успел заручится новым союзом с ханом и обещанием татарской помощи.

Ободренный примером гетмана и в виду угрожавшей опасности, народ воспрянул духом и вооружился поголовно, готовясь оказать полякам отчаянное сопротивление. Лишь только польское войско вступило в Украину, жители лежавших на его пути селений и хуторов жгли собственные дома, истребляли запасы, портили дороги, разрушали мосты и ежеминутно нападали на отдельные отряды польской армии. Это отчаянное сопротивление приводило поляков в такое неистовство, что, овладев каким-либо селением, они предавали жителей поголовному истреблению, не щадя ни пола, ни возраста. Русские в свою очередь платили полякам тою же монетою и безчеловечно мучили пленных. Козацкое войско оказалось не в состоянии остановить движение многочисленнаго неприятеля, тем более, что на соединение с поляками с севера двигался с большими силами гетман литовский Радзивилл. Он уже овладел Черниговом и подступил к Киеву. Чтобы произвести замешательство в литовском войске, киевские мещане сами зажгли город, но это ни к чему не повело и 6 августа Радзивилл овладел Киевом. Вслед затем предводители польско-литовских сил сошлись под м.Белою Церковью и по предложению Хмельницкаго вступили с ним в мирные переговоры. К этому их побудило упорное сопротивление малорусскаго народа и недостаток запасов. Переговоры тянулись долго и крайне нерешительно и только открывшееся в сентябре моровое поветрие заставило обе стороны ускорить их. Наконец 17 сентября 1651 года заключен был в м. Белой Церкви договор, по которому козакам предоставлено было, вместо прежних четырех, лишь одно воеводство Киевское, а число козацкаго войска было уменьшено до 20 тысяч; Крестьяне по прежнему должны были работать на своих помещиков, а евреи получали право повсеместнаго жительства в Малороссии.

Лишь только условия Белоцерковскаго мира стали всем известны, в народе возникло сильное неудовольствие против Хмельницкаго. Чернь прямо в лице упрекала гетмана, что он заботится лишь о выгодах собственных и козацкой старшины, а простой народ снова отдает панам под палки, батоги, на колы, да на виселицы. Делать было, однако, нечего: приходилось или подчинится помещикам, которые один за другим стали возвращаться в свои имения, или искать новых мест для жительства, где бы не было ни ляхов, ни жидов. Многие из крестьян и козаков предпочли последнее и стали тысячами выселятся в южные пределы Московскаго государства. И прежде, до Хмельницкаго, после неудачных возстаний Остряницы и Гуни, малороссы не раз убегали за московскую границу, где около Путивля и Рылска появились в то время их слободы; но теперь это выселение приняло вдруг характер огромнаго массоваго движения. Козаки образовавшагося было Острожскаго полка поголовно переселились на берега р. Тихой-Сосны и основали здесь город Острогожск. Это был первый слободско-украинский козацкий полк в пределах Московскаго царства. Вслед затем в границах теперешних Курской и Харьковской губ. разом возникли многочисленныя малороссийския слободы, из коих впоследствии возникли многие значительные города, каковы: Сумы, Короча, Белополье, Ахтырка, Лебедин, Харьков и другие. Сюда стремились украинцы с берегов Буга и Днестра, с Волыни, южнаго Полесья и с других мест. Хмельницкий издавал запретительные универсалы, а польское правительство хотело силою остановить это эмиграционное движение, но ничто не помогало. Часто переселенцы при помощи оружия пробивали себе дорогу и уходили на излюбленныя места.

Но и крестьяне, оставшиеся на Украине, упорно отказывались повиноваться помещикам. Они составляли вооруженныя шайки, нападали на поляков и в некоторых местах успели перебить стоявших постоем польских жолнеров. Сам гетман чувствовал себя недостаточно безопасным в своем Чигирине и вынужден был казнить нескольких полковников, бунтовавших против него чернь. Чтобы чем-нибудь успокоить недовольство народа, он дозволил записывать в реестр более определеннаго белоцерковскими статями числа козаков, а сам поджидал лишь удобнаго случая, чтобы окончательно сбросить с себя неудобоносимое иго, наложенное тяжелыми условиями этого договора. Случай такой скоро представился и повод к нему дали сами поляки.

Весною 1652 года старший сын Хмельницкаго Тимош, с козацким войском и в сопровождении татар, выступил в Молдавию, чтобы жениться на дочери молдавскаго господаря, с которой он уже раньше был сговорен. Не смотря на предостережения со стороны Хмельницкаго, польский гетман Калиновский без всякаго повода заступил Тимошу дорогу и приказал напасть на сопровождавший его отряд. Произошла жаркая битва, во время которой двадцатитысячное польское войско погибло без остатка и сам гетман Калиновский был убит. Это случилось 22 мая, в урочище Батоге[9], над р. Бугом. Батогская победа послужила сигналом к тому, что польские жолнеры, стоявшие в Малороссии, повсеместно были изгнаны или истреблены, а помещики в страхе бросали свои имения и бежали в Польшу. Польское правительство сильно было раздражено тем, что случилось в Малороссии. Король созвал чрезвычайный сейм и потребовал, чтобы изысканы были средства для окончательнаго усмирения возаков. Но полякам надоели уже безпрестанныя войны и сопряженныя с ними жертвы и потому сейм отказал королю в его требовании созвать посполитое рушение, а для содержания наемных войск правительство не располагало нужными средствами. Таким образом военныя действия против Хмельницкаго были отложены на неопределенное время.

Но и положение другой воевавшей стороны не было особенно благоприятно, и старый гетман как нельзя лучшие сознавал это. Война с Польшей обещала затянуться в безконечность, так как становилось очевидным что поляки согласятся… погубить свое отечество, нежели отказаться от русских…и предоставить украинцам известную свободу. Между тем шестилетняя борьба, с ея жертвами и безпристанными тревогами, достаточно уже надломила силы и энергию малорусскаго народа. Было очевидно, что Украина одними своими силами не в состоянии справиться с упорным врагом, и чтобы довести до конца начатое дело, ей необходимы были союзники. В этих видах Хмельницкий раньше уже завел сношения с Турцией, Седмиградским княжеством и даже с Швецией, убеждая их действовать вместе с ним против Польши; но доселе ни одно еще из этих государств не оказало ему нужной помощи. Правда, у козаков были давние союзники татары, но Берестецкое приключение ясно показало украинцам, как мало можно было полагаться им на этих союзников. Скорее и естественнее всего Малороссия могла ожидать помощи и защиты со стороны Московскаго государства, с которым ее связало единство веры и происхождения. Хмельницкий хорошо понимая это, и его помысли давно уже были обращены на то, чтобы как-нибудь втянуть московское правительство в войну с Польшею. Еще после Зборовскаго договора козаки грозили великороссийским гонцам, что они пойдут с крымцами на Москву за то, что царь не дал им помощи против поляков. Со времени Берестецкаго поражения Хмельницкий стал прямо заявлять приезжавшим к нему московскими боярам о своем желании поступить под высокую руку православнаго государя. Чем далее, тем чаще он обращался в Москву с этой просьбой. Но царь из опасения разрыва с Польшею долго не решался дать свое согласие на просьбы Хмельницкаго, хотя охотно согласился принять посредничество в видах примирения его с королем. Действительно, два месяца спустя после Батогскаго поражения поляков, в Польшу приехал царский посланник боярин Репнин-Оболенский и, наномнив о некоторых нарушениях с польской стороны условий мирнаго договора, объявив, что царь готов простить эти нарушения, если польское правительство помирится с Хмельницким на основании Зборовскаго трактата и уничтожит унию. Но поляки, раздраженные заступничеством царя за их врагов, холодно приняли представления царскаго посланника и таким образом посольство Оболенскаго не имело успеха.

Между тем весною 1653 года польский отряд, под начальством Чарнецкаго, ворвался в Подолье и подверг страшному опустошению многия местечка и села по р. Бугу, причем несколько тысяч народа было варварски истреблено. Осенью выступил против Хмельницкаго сам король с большим войском и остановился лагерем под Жванцем[10], на берегу Днестра. Сюда же прибыл и Хмельницкий с своими союзниками-татарами, которые тотчас распустили загоны по Волыни, Подольи и Червонной Руси и таким образом отрезали полякам путь к отступлению. Вследствие наступивших холодов и недостатка в продовольствии, королевское войско очутилось в крайне затруднительном положении: сами поляки думали, что для них повторяются времена Пилявския и Збаражския. Но они спаслись тем, что им удалось заключить отдельно с крымским ханом мир на следующих унизительных условиях: король обязался уплатить хану 100,000 червонцев единовременно и до 90,000 золотых ежегодно и сверх того дозволить татарам в продолжение сорока дней брать пленников в пределах областей, принадлежавших Польше. За то хан отступил от союза с козаками и принудил Хмельницкаго ни с чем возвратиться в Украину. Вслед затем татары, с королевскаго дозволения, страшно опустошили всю Южную Русь до самаго Люблина и угнали в неволю тысячи невинных людей. Тогда-то, по словам малороссийской думы:

„Зажурилась Украіна

„Що нігде ій дітись:

„Витоптала Орда кіньми

„Маленькіи діти,

„Малих потоптала,

„Старих порубала,

„А молодих-середульших

„У полон забрала"...

Теперь все надежды Хмельницкаго были обращены на Москву. Отправляясь в последний поход против поляков, гетман писал царю, что польское войско идет в Украину для поругания веры и святых церквей и что турецкий султан приглашает козаков к себе в подданство. „Если ваше царское величество, писал он, не сжалиться над православными христианами и не приймеш нас под свою высокую руку, то иноверцы подобьют нас и мы будем чинить их волю", Теперь уже московское правительство, оскорбленное неудачей посольства Оболенскаго, склонно было приступить к решительному шагу. Оно не могло долее оставаться безучастым зрителем того, что совершалось в соседней Малороссии, так как подданство козаков Турции могло иметь для него в будущем весьма вредныя последствия. 1 октября 1653 года царь Алексей Михайлович созвал земский собор и предложил на его решение вопрос: принимать ли Богдана Хмельницкаго со всем войском запорожским под царскую руку? Представители русской земли единогласно высказались за утвердительное решение этого вопроса и единодушно обещались помогать царю в предстоящей войне с Польшею. Тогда был послан к Хмельницкому боярин Бутурлин принять Украину под высокую царскую руку.

8 января 1654 года Хмельницкий собрал в Переяславле генеральную раду, на которую прибыли все полковники и старшины козацкие и множество простых козаков и народа; здесь же находились и послы московские. Он обратился к собранию с речью, в которой объяснил, что Малороссии необходимо выбрать себе государя из четырех соседних монархов: султана турецкаго, хана Крымскаго, короля польскаго или православнаго царя восточнаго. Далее он указал на невыгоды подчинения Малороссии власти бусурманских народов, напомнил о бывших притеснениях со стороны поляков и в заключение советовал признать над собою власть единовернаго православнаго царя восточнаго, под высокой рукой котораго Украина найдет благотишнейшее пристанище. „А буде кто, прибавил он, с нами не согласен, тот куда хочет: вольная дорога". В ответ на эту речь со всех сторон раздались восклицания: „Волим под царя восточнаго! Боже утверди, Боже укрепи"; чтоб мы навеки были едино". Тогда на раде объявлены были договорныя статьи, на которых совершалось присоединение. Сущность этих статей была такова: Малороссия сохраняла все свои прежние порядки и свое особое управление под властью выборных старшин, и гетмана, избираемаго вольными голосами: гетман имел право принимать послов и сноситься с иностранными правительствами; все малороссийския сословия сохраняли свои старыя права и вольности; число козацкаго войска увеличивалось до 60,000, но можно было иметь еще и охочие полки; гетманское правительство обязывалось уплачивать небольшую подать государю, сбор которой был предоставлен местным урядникам, без вмешательства великороссийских сборщиков. С своей стороны царь обещал защищать Малороссию своими войсками и совершенно освободить ее от притязаний Польши.

Из Переяславля царские послы отправились в Киев и в другие большие города для принятия присяги на подданство. Народ повсюду присягал без сопротивления, но высшия малороссийския сословия с некоторым недоверием и опасением за неприкосновенность своих прав и старых обычаев принимали московское подданство. Киевский митрополит и духовенство совсем уклонились от присяги: и даже не допустили к ней своих слуг и вообще людей, живших в монастырских и церковных имениях. Козацкая старшина и примкнувшие к ней во время возстания православные шляхтичи лишь скрепя сердце шли под „московскую протекцию": в их головах составился план независимаго государства из Малороссии.

Весною 1654 года царь Алексей Михайлович объявил Польше войну и сам с большими силами двинулся на Литву. Литовско-русское православное население повсюду с радостью встречало русския войска и города один за другим сдавались без бою. Поляки не могли оказать серъезнаго сопротивления, и в короткое время русские овладели Могилевом, Полоцком, Витебском и Смоленском. В тоже время Хмельницкий на Украине выдерживал трудную борьбу с польскими войсками, которыя, в союзе с татарами, вторглись на Подолье и произвели здесь страшное опустошение. В следующем 1655 году русские имели большой успех в Литве: они взяли Минск, Ковно и Вильно. Царь Алексей Михайлович торжественно въехал в древнюю столицу Ягеллонов и принял титул великаго князя Литовскаго. В это же время шведский король Карл X с своей стороны начал военныя действия против поляков и скоро овладел Познанью, Варшавой и, наконец, Краковом. А с юга Хмельницкий вступил в Червонную Русь, разбил польское войско под Гродеком и осадил Львов. Польша была на краю гибели и король Ян Казимир бежал в Силезию. Оттуда он дважды присылал к Хмельницкому своих посланцев и униженно умолял его забыть прошлое и не допустить до окончательной погибели его прежнее отечество. Старый гетман равнодушно выслушивал самыя лестныя польския обещания и неуклонно твердил одно, что мир козаков с Польшей возможен под одним лишь условием: „пусть, говорил он, поляки откажутся навеки от всего, что принадлежало древним княжествам земли Русской, пусть уступят козакам всю Русь до Владимира, Львов, Ярославль, Перемышль и формально объявят ее свободною, подобно тому, как исландский король признал свободными голландцев; тогда мы будем жить с Польшей как друзья и соседи, а не как подданные и рабы, и тогда напишем мир на вечных скрижалях. Но этому не бывать, пока в Польше властвуют паны; не быть же и миру между русскими и поляками".

Потерпев неудачу у Хмельницкаго, поляки, при посредстве немецкаго посланника, успели склонить к миру московское правительство, подав ему надежду, что по смерти хилаго и бездетнаго Яна Казимира царь русский может быть избран на польский престол и тогда, объединив под своей державой оба государства, ему можно будет, в союзе с другими христианскими государями, обратить оружие против неверных. Кроме того, у московскаго правительства был расчет, примирившись с поляками, начать войну против Швеции, чтобы отнять у нея земли, принадлежавшия прежде Новгороду. В этих видах царь согласился открыть переговоры с поляками, после чего в октябре 1656 года был заключен в Вильне мирный договор, по которому поляки обязывались, по смерти Яна Казимира, избрать на польский престол царя Алексея Михайловича, а он за то обещал защищать Польшу от ея врагов и начать войну с Швецией.

Виленский мир был спасением Польши, но он разрушил в прах самые заветные планы Хмельницкаго относительно освобождения южно-русскаго народа. Незадолго перед этим гетман, принося царю свою благодарность за содействие к защите и освобождению от поляков Малороссии, усердно склонял его к тому, чтобы не одна Украина, но и Волынь, и Червонная Русь, и вообще все земли, принадлежавшия к древним русским княжествам, были возвращены от Польши и, соединенныя в одно самостоятельное целое, под высокой царской охраной, пользовались бы миром и народным благополучием. Мысль эта с давняго уже времени составляла предмет пламенных желаний Хмельницкаго и воодушевляла его на дальнейшие подвиги. Он с напряженным вниманием следил за успехами русских войск в Литве и надеялся, что царь в союзе с шведским королем будет продолжать войну до тех пор, пока обезсиленная в конец Польша не только откажется от всех русских областей, но и впоследствии не станет помышлять об отобрании их назад. Он прекрасно понимал, что поляки, пообещав в неопределенном будущем русскому царю королевскую корону, нисколько не думали о серьезном исполнении своих обещаний, а пользовались лишь случаем, чтобы выйти из затруднительнаго положения и как-нибудь протянуть время. Хмельницкий всеми мерами старался раскрыть глаза московскому правительству и представлял ему убедительныя доказательства хитрости и вероломства поляков. Но Москва не хотела понять широких замыслов Хмельницкаго и была глуха к его предостережениям. Вдобавок, когда посланные гетманом козацкие уполномоченные прибыли в Вильно для участия в заключении мирнаго договора с поляками, то московские послы высокомерно заметили им, что Хмельницкий и козаки — подданные и потому не должны иметь голоса там, где решают их судьбу послы государей. Все это сильно огорчало впечатлительнаго гетмана, а затем повергло его в страшную тоску и уныние. Стоя одной ногой в могиле, престарелый Хмельницкий с грустью видел, что десятилетние его труды и усилия не привели начатое им дело к желанному концу, и будущность родной земли представлялась его взорам в печальном виде.

Он не утерпел, однако, пользуясь представившимся случаем, сделать еще одну, последнюю попытку к осуществлению своих заветных желаний: в начале 1657 года он заключил с шведским королем Карлом X и Седмиградским князем Юрием Ракочи тайный договор о разделе Польши. По этому договору, в случае успеха союзников, Украина с остальными южнорусскими землями признавалась навсегда отдельной от Польши. Действуя согласно условию этого договора, Хмельницкий послал на помощь союзникам 12 тысяч козаков; но поляки известили московское правительство о действиях Хмельницкаго, и царь прислал через своих бояр строгий выговор гетману за союз с царскими недругами. Послы застали Хмельницкаго больным, едва встававшим с постели; не смотря на это, они настойчиво добились свидания с гетманом, осыпали его упреками и потребовали, чтобы посланный отряд был отозван назад. Это обстоятельство повредило союзникам Хмельницкаго и заставило их отказаться от своих притязаний.

Месяца за два до своей смерти Хмельницкий созвал в Чигирине козацкую раду, с тем чтобы на ней был избран преемник ему. Здесь престарелый вождь Украины обратился к козакам с прощальным словом, в котором благодарил их за верность и послушание и между прочим сказал: „Бог знает, братья, чье это несчастие, что не дал мне Господь окончить этой войны так, как бы хотелось: во-первых, утвердить навеки независимость и вольность вашу; во-вторых, освободить от ига польскаго также Волынь, Покутье, Подолье и Полесье; словом — все земли, которыми владели великие русские князья и преклонить их под высокую руку всероссийскаго монарха. Богу иначе было угодно. Не успел я окончить своего дела, умираю с величайшим прискорбием, не зная, что будет после меня. Прошу вас, братья, пока я жив, изберите себе при моих глазах новаго гетьмана вольными голосами. Если я буду знать отчасти будущую судьбу вашу, то спокойно сойду в могилу".

Козаки, желая сделать приятное своему любимому вождю, выбрали на гетманство несовершеннолетняго сына его Юрия. Старый гетман имел слабость поддаться родительскому чувству и, сознавая неспособность Юрия, утвердить этот выбор, что впоследствии принесло большия бедствия Украине.

День смерти Богдана Хмельницкаго точно не известен; по одним указаниям, он умер 27 июля; по другим — около 15 августа 1657 года.

Хмельницкого похоронили в с. Субботове, в построенной им самим каменной церкви, существующей и до настоящаго времени. Но в 1664 году польский воевода Чарнецкий, опустошая Чигиринское староство, сжег Субботов и приказал выбросить из гроба на поругание прах знаменитаго гетмана.

ЮРИЙ ЗИНОВЬЕВИЧ ХМЕЛЬНИЦКИЙ.

1641—1685 г.г.

Юрий Хмельницкий сын гетмана Богдана Хмельницкаго и первой его жены Анны Сомковой родился в Субботове в 1641 году. После смерти отца в 1657 году шестнадцатилетний Юрий, в воспоминание заслуг Богдана, был провозглашен гетманом радою козацких старшин. Вскоре, впрочем, стало для избравших его делом очевидным, что обязанности гетманския будут не под силу мальчику и, подчинясь совету приближенных лиц, Юрий добровольно сложил гетманскую булаву, которая была вручена генеральному писарю Выговскому, сам же он отправился продолжать образование в киевскую академию, где он начал обучение еще при жизни отца. В 1659 году вследствие Гадячскаго договора, по которому Выговский вновь подчинил Украину Польше, среди козаков и народа украинскаго распространилось сильное раздражение против гетмана Выговскаго и обнаружилось повсеместно стремление низложить его с гетманства и заменить другим лицем. Воспользоваться этим настроением желал шурин Богдана Хмельницкаго Яким Сомко; он созвал раду у м. Германовки, на которой Выговский и был низложен с гетманства; однако Сомку не досталась на этот раз булава; он нашел соперника в молодом племяннике, Юрие Хмельницком; последний; увидев настроение общественнаго мнения враждебное по отношению к Выговскому, принял меры для того, чтобы возстановить права свои на, гетманскую должность. Оставаясь в Киеве, он отправил находившагося при нем отцовскаго слугу, Ивана Брюховецкаго, в Запорожье. Здесь Брюховецкий, от имени Юрия, заявил жалобу о том, что Выговский, вопреки избранию рады, лишил Юрия должности, что он овладел войсковою казною, собранною его отцем и злоупотребил доверием народа, подчинившись польской короне; Юрий ходатайствовал, чтобы запорожцы поддержали его права на гетманство.

Ходатайство это было уважено и, благодаря настоянию запорожцев руководивших общественным мнением края и их кошевого атамана, пользовавшагося всеобщим уважением на Украине, Ивана Сирка, Юрий Хмельницкий был провозглашен единогласно гетманом вместо Выговскаго; Сомко должен был преклониться перед племянником и отложить на время свои честолюбивые замыслы. Вслед затем, на новой раде, собранной у местечка Ржищева, на долине Жердевой, козаки постановили отказаться от Гадячскаго договора, заключеннаго Выговским с Польшею и возвратиться под покровительство Русскаго царя, причем бить ему челом о расширении статей заключенных Богданом Хмельницким в Переяславле, в смысле усиления гетманской власти и утверждения самостоятельности местной церковной иерархии. Жердевская рада снеслась с этою целью с царским воеводою князем Трубецким, прибывшим в Переяславль. Князь Трубецкой потребовал, чтобы Юрий Хмельницкий и вся старшина прибыла в Переяславль, чтобы козаки принесли прежде присягу на верность царю и тогда уже хлопотали о статьях договора.

Требование это было исполнено: в Переяславле собралась новая козацкая рада, здесь старшины и козаки принесли присягу на верность царю; затем воевода, не признавая прежняго избрания, пригласил собравшихся приступить к выбору гетмана. Избран был единогласно Юрий Хмельницкий. После избрания князь Трубецкой объявил новыя договорныя статьи, в которых к статьям  переяславльским прибавлено было несколько новых статей, ограничивавших власть гетмана в судебном и административном отношениях, предписывалось козакам удалиться из занятых ими местностей в Белой Руси и т. п. Гетман ж старшина подписали эти статьи и в виду многочисленной рати, окружавшей русских воевод, не посмели предложить статей, составленных на Жердевой долине.

Таким образом, утвержден был в гетманстве восемьнадцатилетний Юрий и должен был выносить на своих плечах то трудное положение, которое сломило, не смотря на опытность и энергию, его отца. Внешнее положение Украины было далеко не обезпечено. Предстояло закончить борьбу с Польшею, которая не была намерена отказаться от своих притязаний на южнорусскую территорию; нужно было покончить счеты с крымскою ордою, которая поочередно помогая, то козакам, то полякам, привыкла в том и другом случае, расплачиваться за участие в делах Украины угоном в ясыр ея населения и грабежем ея областей. Внутреннее положение страны было еще более не прочно: народ не обладал ни достаточным политическим развитием, ни сложившимися историческими привычками для того, чтобы сознательно отстаивать свои интересы: мелкое честолюбие старшин, инстинктивные порывы черни; усвоенные одними шляхетско-польские идеалы и неопределенные хаотическия стремления в крайне демагогическом направлении других, вызвало с одной стороны множество партий, групировавшихся главным образом во имя личнаго интереса или честолюбия вожаков, с другой неукротимыя анархическия вспышки, затруднявшия возможность всякаго постояннаго прочнаго развития. Конечно выход к установлению прочнаго порядка, если и был возможен, то мог случиться лишь под руководством лица особенно талантливаго и опытнаго, которое умело бы авторитетом, искреннею преданностью народному делу, самостоятельностью поступков и совершенным безстрастием и безпристрастьем примирять мелкия самолюбия, поддержать здравыя народныя инстинкты и заставить их развить прочные гражданския учреждения, подавив анархическия безцельныя вспышки.

Нужные для исполнения такой роли качествами конечно не обладал Юрий Хмельницкий; независимо от возраста, от по личным качествам представлял один из самых слабых типов человеческой природы: „от природы евнух", по словам летописца, подверженный припадкам падучей болезни, ограниченных способностей, робкий и вспыльчивый, упрямый и лишенный всякой предприимчивости, нервно-трусливый и подчинявшийся всякому постороннему влиянию, несчастный этот юноша был выдвинут исключительно заслугами отца на пост с которым не могли справиться самые даровитые и энергические его земляки и современники. В течение всей жизни несет он непосильное бремя, вскинутое на его плечи судьбою, падает под его тяжестью, пытается укрыться то в частной жизни, то в монастырской келье, но фатальное его происхождение и имя выносят его безпрестанно на политическую арену, пока трагический конец не закончил его печальной карьеры. Немедленно после избрания в гетманы, Юрий благодаря помощи Сирка и запорожцев овладел Чигирином, где оставалась с незначительным гарнизоном жена Выговскаго, и где находился главный склад козацкой артиллерии и казна Выговскаго. Но это была единственная удача новаго гетмана. Ему пришлось тотчас принять участие в предприятии гораздо большей важности, которое и нанесло первый удар его репутации. Война за обладание Малороссиею продолжалась между Россиею и Польшею. В 1660 году сильная русская армия, под начальством боярина Василия Борисовича Шереметева выступила из Киева, направляясь на Волынь. Юрий Хмельницкий призван был принять участие в этом походе вместе со всем козацким войском. Шереметьев, отправившись вперед, достиг берегов Случя, но у города Любара он наткнулся на сильную польскую армию и на пришедшую в помощь полякам крымскую орду и должен был отступить к местечку Чуднову, здесь он потерпел поражение и взят был в плен татарами. Между тем козацкое войско, с которым Юрий Хмельницкий следовал за Шереметьевым, не успело подать ему помощи. Узнав о его приближении, поляки пошли на встречу Хмельницкому, осадили его в лагере у Слободища и повели приступ за приступом. Молодой гетман потерял голову, стал молиться, дал обет постричься в монахи если избежит опасности и, наконец, после трех недельной осады, подчинившись влиянию старшин; расположенных к Польше, оп изъявил готовность возвратится под власть польскаго короля и возобновить условия Гадячскаго договора. Предложение это было принято польскими гетманами и Хмельницким принес со всем войском присягу на верность королю. Вслед затем на раде, созванной в Корсуне, подтверждены были условия Чудновскаго договора и козаки принесли присягу пред королевским комиссаром Беневским. Юрий Хмельницкий заявил было на раде желание отказаться от булавы, ссылаясь на болезнь и неспособность, но потом, подчинившись вполне влиянию Беневскаго, он взял назад свое заявление и стал очень решительно по указаниям Беневскаго раздавать повышения сторонникам Польши. Между тем на левой стороне Днепра известие о случившемся вызвало к деятельности партию Сомка. Козацкие полки: Нежинский, Черниговский, Переяславльский провозгласили последняго в Персяславле наказным гетманом, началась мелкая партизанская война между приверженцами обоих гетманов, продолжавшаяся с переменным счастьем в течении всего 1661 года пока на подмогу Сомку двинулся из Слободской Украины воевода князь Ромодановский с русским войском и слободскими козаками; тогда война приняла более широкие размеры: Юрий Хмельницкий с помощью поляков и орды, предпринимавший безпрестанно опустошительные набеги на территорию Нежинскаго и Переяславльскаго полков, осадил Сомка летом 1662 года в Переяславле; но после прихода Ромодановскаго он стал отступать к Днепру; настигнутый Сомком и Ромодановским на левом берегу Днепра, против Канева, он потерпел 16 июня страшное поражение, все войско его погибло в битве или было прижато к Днепру и потонуло в его волнах; с трудом успел переправиться на правый берег Днепра сам Хмельницкий с окружавшею его старшиною. Он бежал в Чигирин и стал усиленно призывать на помощь орду. Между тем Сомко в сопровождении отряда русских войск под начальством стольника Приклонскаго переправился на правую сторону Днепра, занял Черкассы и, опустошая страну, подвигался к Чигирину; здесь он наткнулся на орду, подоспевшую на помощь Юрию, быстро повернул назад и стал отступать к Днепру; у Бужина орда нагнала отступавших, разбила их и погнала в Днепр. Только остатки отряда успели переправиться на левый берег и, соединившись с Ромодановским, отступили вместе с ним к Лубнам, преследуемые татарами, нанесшими им значительный урон при переправе чрез Сулу.

Орда, выручившая из труднаго положения Хмельницкаго, дорого расплатилась за оказанную помощь: распустив загоны от Днепра до Лубен, татары погнали в ясыр все захваченное ими население края.

События этой междоусобной войны осветили ярко в глазах народонаселения всю неспособность молодаго гетмана: он оказался плохим военачальником, погубившим постыдно целую армию; ясно было, что под впечатлением личнаго честолюбия и даже минутной раздражительности он забывал всякий долг по отношению к родине. Два года он опустошал огнем и мечом левобережную Украину, причем проявлял дикую, безсмысленную жестокость, так напр., заняв местечко Лукомль, он „як шаленый" (как бешенный) приказал перерезать все народонаселение; и, наконец выдал целую область на разграбление татарам. Общественное мнение стало слагаться в враждебном для гетмана смысле, козаки уклонялись от исполнения его приказаний, роптали и громко порицали его действия, старшины относились к нему презрительно. Наконец, он получил послание от запорожцев за подписью кошевого атамана Ивана Босовскаго и всего войска. В этом интересном документе, сохранившемся в летописи Величка, запорожцы высказывают сложившееся в народе общественное мнение, не стесняясь в выражениях. Они указывают на то, что благодаря их влиянию Хмельницкий выбран был в гетманы, исключительно в воспоминание заслуг его отца, они выражают сожаление о своей ошибке, перечисляют все недостойные поступки гетмана, объясняют их умопомешательством и неизлечимым бешенством Юрия и заключают письмо свое советом удалится от дел, угрожая поднять против него весь украинский народ и овладеть его личностью, для чего они прияли уже нужныя меры. Письмо это решило участь Юрия Хмельницкаго; уже до получения его, под впечатлением неудач и не популярности он впал в припадок меланхолии; теперь к мучительной тоске, сознанию своего ничтожества и угрызениям совести придался неукротимый; безпрерывный страх, недававший ему ни минуты покоя. Под впечатлением его гетман поспешно созвал раду у Корсуня в конце 1662 года и на ней сложил булаву объявив непреклонное желание удалиться от дел и в монастыре предаться молитве в течении остальной жизни.

Гетманом избран был его шурин Павел Тетеря, сам же Юрий в первых числах 1663 года удалился в Корсунский монастырь, где был пострижен в монахи под именем Гедеона киевским митрополитом Дионисием Балабаном. В монашестве Юрий Хмельницкий пользовался, благодаря своему имени, значительным почетом и свободой, он пребывал поочередно в различных монастырях: в Киеве, Корсуне, Смелой, гостил по временам в Чигирине, а также в доме сестры в Городыщах; в конце 1663 года мы его встречаем в числе почетных гостей, приглашенных присутствовать при диспуте о вере, состоявшемся в Белой Церкве между ректором киевской академии, Иоаникиеи Голятовским и иезуитом Пекарским. Но удалиться в частную жизнь, хотя бы прикрывшись монашеским клобуком, Юрию Хмельницкому не удалось. Тетеря видел в нем если не опасного соперника, то во всяком случае лице; которое могло служить опасным против него орудием в более искусных руках, потому он желал избавиться от его присутствия на Украине и обратился к приему весьма тогда распространенному среди козацкой старшины — к клевете и доносу. Основываясь, будто бы на  донесении игумена Смелянскаго монастыря, в котором жил тогда Юрий, Тетеря обвинил его в подозрительных политических сношениях с козацкою старшиной, вследствие этого доноса, Юрий Хмельницкий схвачен был в 1664 году в доме сестры и препровожден под стражею во Львов, и оттуда в Мальборкскую крепость. Только через три года, уже после отказа Тетеры от гетманства, ему удалось доказать неосновательность взведенной на него клеветы и он был отпущен в Украину в 1667 году. Здесь, продолжая монастырскую жизнь, Юрий, поселился в Уманском монастыре. Но не таково было состояние края, чтобы он мог разсчитывать иа спокойную личную жизнь; междоусобие; вспыхнувшее еще во время его гетманства, продолжалось безпрерывно; одни лица сменяли других, претенденты на гетманство появлялись и исчезали в разных углах Украины и каждый из них, опираясь лишь на незначительную партию, должен был искать поддержки у одной из трех держав: сопредельных с Украиною. На левой стороне Днепра, остававшейся под покровительством России; Сомка сменил Брюховецкий; после гибели последняго избран был Демьян Многогрешный; но в 1672 году, он сослан в Сибирь по ложному доносу старшин и булава перешла в руки Ивана Самойловича; на правой стороне Днепра, от которой по Андрускому договору Россия отказалась в пользу Польши, Тетерю заменил вскоре Дорошенко; но тяготясь зависимостью от Польши, он признал над собою верховную власть султана; польское правительство предложило избрать вместо него новаго гетмана; те козацкие полки, которые оставались еще в зависимости от Польши, избрали гетманом уманскаго полковника Михаила Ханенка. Между ним и Дорошенком конечно вспыхнула война; которая вскоре послужила поводом для войны Турции с Польшею. В 1672 году турецкая армия овладела Каменцем и принудила короля Михаила к заключению трактата под Бучачем, по которому Польша отказывалась от Подолии и Украины в пользу Турции. Известие об этих событиях распространило тревогу в той части Украины, которая признавала гетманом Ханенка, жители боялись репресалий со стороны турок и Дорошенка; лица считавшия себя более окомпроментированными или не желавшия подвергаться на первых порах гневу Дорошенка, старались переехать в другия более безопасныя места. В числе других Гедеон Хмельницкий решился уйти из Умани; он направился в Киев вместе с игуменом своего монастыря Филаретом и с братом гетмана Ханенка, но на дороге беглецы были перехвачены одним из загонов татарских, возвращавшихся из под Каменца и разсыпавшихся по Украине с целью грабежа. Пленников привели обратно в Умань и потребовали за них выкуп, когда же горожане отказали в нем, то их погнали в Крым, откуда хан препроводил Гедеона, в качестве знатнаго пленника, в Царьград. Здесь обошлись с ним милостиво и поместили его на жительство в одном из греческих монастырей.

НАЗАД | ОГЛАВЛЕНИЕ | ВПЕРЕД